Сибирские огни, 1978, № 6

ЯКОНУР 77 пристанище, отчего ты на всем Яконуре не нашел для меня даже острова? Скажи мне, Яконур, скажи... Хорошо ли, что ты недобр ко мне? Что прогоняешь меня? Что отказываешь мне? Скажи, в чем я виноват, в чем я нечестен перед тобой, чем ты можешь упрекнуть меня? Из-за чего ты со мной борешься? Поставил меня целью для себя и не отпускаешь. Не щадишь, не уби­ раешь рукй... Не даешь мне подняться... Посмотри, Яконур, посмотри! Посмотри — вот уже не видно меня... станешь искать меня-на берегу, а меня нет... этого ты хочешь? Разве я не принадлежал тебе? Разве не служил тебе, как мог, не де­ лал для тебя все, что мог? Разве малый уже заплатил тебе выкуп? ( Поступи со мной как хочешь, не откажусь от своего. Знаю, что я прав... Стоял, держась из последних сил за стальную лесенку, в глубине колодца, в глубине берега Яконура. Слова его кончились. Никто не видел его. Да что же это! Ксения сжала пальцы. И не думаешь о нем — тоже о нем думаешь... Так вдруг оставить ее... забыть... сперва приручил, потом извел, по­ том бросил! Доброта его эта... Лучше б кому другому эта доброта досталась. Забота его, которой он ее истязал... не мог просто обнять, поцеловать! Никак она от Бориса не избавится. Замучил... Уж если оставил, так оставь меня! Оставь, наконец! Сколько ты бу­ дешь еще меня преследовать?.. Я вижу: маленькая рука, знакомые пальцы,— сжимаются в кулак. Оставь меня, оставь, оставь!.. Я вижу: рука поднята над сейсмографом... На последнем повороте перед мостом вдруг занесло: земля на доро­ ге,— обвалилась со скал при утреннем толчке. Герасим выправил машину привычно, твердо, но аккуратнее, чем обыкновенно, более плавно и осторожно, так, словно не один был в машине... Открылся Каракан. Лес на другом берегу совсем уже стал сивым, да и пробор, где идет дорога, сделался много заметнее. Ольга что-то сказала бы или коснулась бы его руки... Доски на мосту были темные, влажные. От дальнего облака свисала розовая бахрома. Нет, лишь глаза его смотрели... БеЗ Ольги это все пролетало мимо да так и исчезало, мелькнув еще раз в зеркальце; и жаль оказывалось утра( оно пропадало, оно словно не было настоящим потому, что Гера­ сим был один. Видеть одному — потеряло смысл, быть одному сделалось невозможно; он состоял теперь навсегда из двух неразделимых частей. Но сегодня было исключением! В следующий раз он здесь поедет с Ольгой; дорога, лес, доски на мосту, облако, река — будут не зря; все обратится настоящим; и тому утру никогда не исчезнуть, оно будет веч­ ным, потому что останется в них, с ними. Ожидание счастья сменилось счастьем. А убеждал себя, что это не для него!.. Конечно, он был человек дела, его девиз — Дело и Счастье, но он был и человек счастья, а потому его девиз и— Счастье и Дело.