Сибирские огни, 1978, № 6

68 Д. КОНСТАНТИНОВСКИП Какое было счастье: снова почувствовать на себе его руки... Его ру­ ки— на себе... Каждый уже знал, что нужно другому. Все вспоминалось. Ольга хотела, чтобы все только для него было... Чего ему желается;, чего недоставало ему... О себе не думала, ничего не желала для себя, только для него... Существовала только для Герасима; ее просто не бы­ ло, только он — и ее желание сделать его счастливым... Снять с него все его тяжести... Сделать для него что-нибудь, чтобы ему было хорошо, как никогда ему не было... Хотела лишь дарить себя, лишь отдавать. 1 Ток в его руках... И опять было, словно падаешь в лифте!., или самолет бросило вниз... нет, это все — как камушек перед деревьями... Рассердилась на себя! Хотела, чтобы все досталось ему,— взяла все же свое..: Рассердилась, обиделась на себя. Он заметил; пришлось объяснять. Смеялся, счастливый! Какие слова ей говорил, как целовал. Счастливый... взрослый... старший. Огорчена была, когда он вернул ей ее. Она уже отказалась от себя — для него; вдруг надо было снова быть собой... Все отдать, подарить, отдать себя всю, без остатка, до конца! Только ему... Что же дальше было? Не просто Борису вспоминалось... Одна была толстуха, в возрасте, нет, скорее не толстая, а дородная, здоровая, налитая, с лицом угрюмым, волосы низко надо лбом с глубо­ кими морщинами, и маленькие глаза. Борис вспомнил ее взгляд, она по­ смотрела ему в лицо только раз, когда он подошел; один ее взгляд, и дальше все возникло само. Она сидела боком к столу, вытянув крупные ноги; белая блузка с оборками, нарядная, но несвежая, темная мятая юбка, туфли густо покрыты пылью. Другая была совсем девочка, ре­ бенок, высокая, тоненькая, волосы очень коротко острижены и торчат на маленькой ладной головке, блестящие глаза и детская улыбка; движе­ ния легкие и быстрые, как у зверька.; одета она была в платьице из ка­ кого-то очень дешевого материала. Борис увидел их и парня с ними за столом, кажется, где-то встречал его в поселке, и сел к ним. Наверное, не надо было этого делать... Одиночество и отчаяние. Хотя бы притулиться к кому-нибудь... Пусть — забыться... Народу все,прибывало; шум; музыка. Парень говорил что-то... «Пить хочу!» — сказала толстуха. «И я!» — тотчас сказала девочка. Парень налил им водки в фужеры, толстуха выпила, откинулась на спинку стула, девочка отпивала мелкими глотками и морщилась. Она вскочила, едва Борис стал приглашать ее; танцевала легко, невесомо и лихо, она и была невесомая, лихая; и— отдельно от него, совсем его не касаясь, только рядом с ним. Сделалось жарко; Борис снял пиджак. , Опять за столом... Борис увидел, что Николай и Соня уходят; у дверей они задержа­ лись; отыскав его, помахали ему руками; Борис встал. «Ты куда?» — вскрикнула девочка и отобрала у него пиджак. «Пойдемте с нами»,— предложил Николай. Борис вспомнил, как де­ вочка выхватила у него пиджак, и отказался. «Пойдемте»,— мягко по­ вторила Соня.