Сибирские огни, 1978, № 6

62 Д. КОНСТАНТИНОВСКИИ Не в состоянии судить обо всем и обо всех, Герасим осматривался вокруг и оценивал то, что было в поле его зрения. Из того, что он видел, он не мог заключить, что безусловно подтверждается старая гипотеза — добро неминуемо побеждает зло; он видел противоборство, которое про­ текало, возможно, с переменным успехом. Но надежда была, и была она здесь. Прежде всего в том, чтобы людям жить в уверенности, что есть только один естественный, достойный, истинный и он же единственно возможный, не подлежащий сомнению, образ мыслей и действий, осно­ ванный на преданности человеческому; нельзя не поступить так и долж­ но поступить только так, как нельзя не поступить; в большом и малом, высоком и будничном, идеальном и каждодневном; и это не правило, а внутренняя потребность, отличающая на Земле человека и объединяю­ щая людей в человечество, человеческое существование которого без этого — невозможно. Сам прошедший долгую и мучительную трансформацию, Герасим анализировал себя, как модель большего. То, что он определил теперь, влекло за собой, своим следствием и продолжением, другое, также испытанное им. Прикосновение недоброго имело для него губительные результаты; излучение доброты, человечности, любви, едва Герасим под него попадал, изменяло его чудодейственно. То был вид энергии, который, передаваясь ему, исцелял. При этом доброта и любовь не существовали сами по се­ бе где-то рядом; кто обладал ими—-не хранили, а творили их, умножа­ ли — и в себе, и вокруг себя. То были активная доброта и деятельная любовь. Они не дарили себя, а окружали собою; жестко ставили в окру­ жение человечности; создавали безвыходное положение, в котором че­ ловек мог мыслить и поступать только одним образом,— следуя зрелым обладателям добра и любви. И было, наконец, третье, также вытекавшее из биографии Герасима как модели. Здесь все соединялось. Он двигался от понимания того, что происходило с ним и в нем, от­ дельно взятом, к тому, что происходило с ним как частью целого, в нем как в части целого. Собственное внутреннее совершенствование — это для себя? Яконур, модель — это для других? Что здесь для себя и что — для других? Трансформация Герасима продолжалась, пока не стали соответство­ вать личные качества и качества целого, частью которого Герасим не мог не быть; пока внутреннее его не соединилось гармонично с внешним по отношению к нему целым, которому он не мог не принадлежать. Его надежда была в этом. В этом,— первом, втором и третьем. Был здесь и ответ на вопрос, который Герасим задавал себе: как быть, если мир не соответствует взглядам на него,— изменять ли мир, или взгляды... Вера во все это не могла быть новой; накопленная, сложившаяся у людей постепенно, она имела основания и в интуиции, и в тысячелетиями наслоившемся опыте решения проблем человеческого духа, развития его и совершенствования. Со временем осмысление опыта и обретение зна­ ний получило наименование науки; данные наук,— и тех, что изучают человечество, и тех, которые занимаются исследованиями на клеточном и молекулярном уровнях,— не опровергли, а всячески подтвердили это накопленное и сложившееся, и прибавили ему дополнительные обос­ нования. Это, таким образом, не вера стала теперь, а убеждения, базирую­ щиеся на знании. Следовательно, это могло быть справедливо, по праву используемо современным человеком.