Сибирские огни, 1978, № 6

4 0 Д. КОНСТАНТИНОВСКИЙ крытый и всем страстям и сомнениям, какие даны человеческому роду,— и должный, обязанный перед собою достойно принять все, что выпадает на его долю, сколько бы его ни испытывал собственный жребий, и сохра­ нить в целости главное в себе, то, что в его душе; устоять... Так ведь и был отец всю жизнь язычником! Яконур — имя высших сил природы... Гкьпрежнему все относились к деревьям, рекам, зверью по-русски,— жалели... Сам-то нынче вечером? Распечатав банку меда, объяснил уважительно про установившуюся корочку: это он себя со­ храняет... ! ' То, что отец рассказал еегодня Герасиму... Вот, значит, куда все в нем повернулось! Сперва возроптал, как обиженный раб, а после стал говорить со своим богом как равный,.. Вот человек, один из людей на Земле, открытый всем силам Земли, какие могут его теснить, и всем страстям и сомнениям, какие достались человеческому роду,— бросивший богам вызов. Не отступив перед тем, что не всегда ему дано даже объяснить себе все до конца, постигнуть первопричины и законы происходящего с ним, вместить их в границы человеческого своего понимания... Бывает,— после испытаний и расте­ рянности, по тем ли, другим ли причинам оказываются ниже обстоя­ тельств и— богов; случается,— ищут богов, чтоб быть под ними... До­ стойно принявший все, что выпало на его долю, все испытания в своей судьбе, выстоявший своей человеческой силой и осознавший это,— отец стал вровень со своим богом. Его отец, которому, в самом главном, он старался идти вослед... И — обязан, обязан стать вровень с тел;, что было пока выше его... Говорили затем об Элэл; и о разных других людях, знакомых и не знакомых. Верность, достоинство и стойкость... Боги, обстоятельства... Обстоя­ тельства — боги... Сидели, трое, за столом, освещаемые лампой. По тому, что знал и что мог домыслить из услышанного,— понимал: для всех для них разго­ вор не отвлеченный. Вглядывался в лица при слабом свете от прикручен­ ного фитиля. Когда доходит до главных вопросов существования, все говорят на одном языке... Вот еще что надо: завтра же начать с отцом ладить новую лодку, чтобы сразу за словом — дело... Да разве это все потери, когда обрел человек то, чего и представить себе раньше не мог! Яконур — не был потерян. Отец бросил вызов и сравнялся; но не отвергал. Не отказался. И потому не нужно было ничего взамен. Да, Яконур оставался Яконуром... И сознание искало сердцу пути для надежды. Что ж, может, и с этим божеством, с новым, сравняемся... Пока — кто ему поклоняется, поминает имя его раз за разом и замирает в ожи­ дании, когда новый век даст каждому счастье; кто— хулит, заклинает, считает обиды от него и пытается убежать. А оно, как и положено боже­ ству, не разбирает пользы и вреда... само — не разбирает... может, и не знает.еще, молодое, о добре и зле... может, и равнодушно к людям.!, без­ различно и ко времени... может быть. Если бы с ним сравняться! — у Яконура.стойкость ведь не бесконечная... Понимал при этом, .знал по отцу, по себе, по многому другому: стать равным — не значит, что будет легко... напротив... Он, человек на берегу Яконура, был, на своей Земле, не венцом тво- рвнья и не влзстелином мирз, з его чзстью; однзко не песчинкой, ГОНИ- мой ветром с берега в воду и исчезающей на дне; он оказывался иногда ничтожно слабым, иногда самым великим перед всем другим, что со­ ставляет мир (это, в частности, зависело й от него самого), но не был песчинкой, отдающей себя любому ветру. ’Здесь заключалось’зерно если