Сибирские огни, 1978, № 6

ЯКОНУР 37 Чудно как! Ксения охнула. Стоило тронуть сейсмограф — и сразу толчок! Секунды не прошло, за колебаниями от прикосновения ее руки,— вправду, волна... Сверила отметку времени. Шагнула к столу. Сделала запись в журнале, как положено. Прокопьич доплыл до Карпа, подставил ему плечо; добрались до Карповой лодки, ухватились за борт. ■ Пытаться поставить ее,— пустое дело. Прокопьичева лодка заклинена была косо в зарослях,— не сдвинешь; да хоть не перевернута. С трудом отцепил Прокопьич пальцы Карпа от борта. Поплыли к камышам. . ' Замаялись, изрезались, но добрались до Прокопьрчевой лодки. Карп совсем уже был никуда.,, Прокопьич не мог перевалить его через борт. Плечо ему подставлял, толкал из воды под руку... Камыши подгибал... Карп держался едва. Надо бы самому сперва влезть да по­ том втащить Карпа; но Прокопьич боялся, что Карп разожмет сейчас руки и уйдет под воду,— тогда уж все, ночью-то, в камышах... Тут, ко­ нечно, глубоко быть не может, да глубоко-то Яконуру и не надо... И — ни слова Прокопьичу не говорил Карп, ни единого слова. Прокопьич потянулся одной рукой, пошарил в лодке. И сам-то он уж был готов; пальцы мало что. чувствовали, шея за­ деревенела— головы не повернешь, и озноб начинался; а дышал часто, неглубоко,— самый худой знак... глотнул опять судорожно и опять зача­ стил... попробовал хоть чуть медленнее дышать,., нет, сил уж на это нету... хуже знака не бывает. Неужто тут, у мыска, возле бухты, в камышах, ночью, под звездами? Да как можешь знать, где и когда... Нашарил. Вел рукой по стволам, уперся в предохранитель, сдвинул, взялся за спуск; приподнял стволы; нажал. — А здесь уже живут!.. Федя посветил с верхней ступеньки, подождал, пока поднимутся Ольга и Герасим вровень с ним, и мягко ввел фонарь вперед, в темноту. Из ничего возникли сети белесыми, косо пересекающимися штрихами, он как нашел их здесь, так и оставил еще на одну зиму на стропилах су­ шиться. За ними проявились рамки и улей, загодя, до близких замороз­ ков, перенесенные им сюда; внутри там до сйх пор гудело и шелестело, словно волна, когда ее слушаешь сверху, с перевала,— не спится им. — Соседи вам будут... Сдвинул фонарь в сторону, свет улегся на бревна; вел его по стене, пока не упал он, не вытек весь в раскрытую дверь. Первые гости у него... Оставил им фонарь; спустился, выслушивая каждую ступеньку, у каждой был свой голос, уже хорошо ему знакомый, он помнил их все и, опуская ногу, знал, какой услышит сейчас; получалась музыка'— будто клавиши. Не спеша двигался в темноте по дому. Печка успела прогореть; задвинул на три четверти вьюшку, ночи уже холодные; а дверь распахнул,— пусть войдет вечерний воздух. Чай­ ник перенес со стола на плиту, может, будет еще настроение, пригодится. Наблюдал за дугами звездопада. Росчерки были яркие, отсюда, из глубины избы, особенно контрастные, и пропадали не сразу; все вместе