Сибирские огни, 1978, № 6

ЯКОНУР 35 Тихо шел, но открыто. На таком-то свету как иначе? Мотор не заво­ дил, нечего на рожон лезть. А если Карп тут,— пускай подходит, можно ему разобъяснить, что подышать решил свежим воздухом... Вот уж слыхать, как Снежный за мыском в камнях разговаривает. Парнишку Карп, конечно, пропустит, его-то кто заподозрит в чем... Напротив мыска Прокопьич поднял весла; осмотрелся. Никого. Раз­ ве в камышах? Прислушался. Что в камышах, никогда не' узнаешь. Ну, ежели б Карп там был, так давно бы выскочил! Не усидел бы. Прокопьич снова взялся за весла: чего на виду торчать; прошел по­ дальше, вдвинулся глубоко в заросли, поставил лодку в камышах тес­ но,— никакой силой не сдвинешь, не покачнешь. Так будет скрытно, тихо и удобно. Мысок и открытая вода перед ним хорошо были видны Прокопьичу. Знал, как выбрать место. Стал ждать, когда парнишка покажется. Курить захотелось. Да хоть бы так папиросу в зубах подержать... Расстегнул ватник, полез в карман. Вот он сидит скрытно в лодке; ночь, звезды, камыши кругом; вгля­ дывается перед собой, прислушивается; откинув полу ватника, роется в кармане,— ищет папиросы. Он высок и худ, скулы туго обтянуты, оттого кажется моложавым; глаза у него глубоко сидящие, белки покрасневшие от ветра; зубы — че­ рез один; морщины вдоль щек. На голову натянут старый берет. Под ват­ ником — форменный речной китель, пуговицы с якорями. Черные брюки. Кирзовые сапоги. Сидит нога на ногу, откинулся назад; все еще папиро­ сы ищет, они оказались с другой стороны. Рук его не видно, они по карманам. Он относился к Карпу без злобы. Что ж, коли таков порядок вещей! Кто кого? Значит, он — Карпа. Вот и всё. Проблема Яконура была его личной проблемой. Прокопьич так объ­ яснял себе то, что происходило вокруг него. Разные люди по-разному ви­ дят жизнь, по-разному ее толкуют. У одних людей одно одобряется, у других — другое. Эти наказывают за это, те — за то, Что здесь ценят, там ни в грош не ставят. И поступают одни так, другие — наоборот. Да раз­ говаривают и то по-разному, даже разными словами. В мире как бы мно­ го разных миров. Каждый человек живет в каком-то из них. Двое могут находиться в одно время в одном месте — и быть в двух разных мирах. Что же с того, что его интересы противоречат чьим-то интересам, его взгляды — чьим-то иным взглядам? Это не удивляло Прокопьича. И не уязвляло. Ему не нужно было, чтобы его понимали все люди. Он не нуж­ дался во всеобщем одобрении, признании его правоты или сочувствии. Он жил уверенно в своем мире, со своим толкованием его,— и знал в се­ бе достаточно силы самому все взять, что ему требуется. В дальние прогнозы Прокопьич не верил так же, как в загробное воздаяние. Он жил сейчас. И сейчас ему надо было взять то, что ему причитается, а также знать, как поступать дальше, получить ответы на все вопросы. К прошлому— он относился еще более трезво, нежели к будущему. Что до него долетало — слушал не горячась. Говорят: «Браконье­ ры!» Ерунда это. Всегда ходили на Яконур и брали. И не оскудевало. Слова такого не знали... Заладили: «Мы родились на Яконуре!» А он что, с Луны? Он тоже родился на Яконуре... Одно время Прокопьич служил инспектором. К нему приезжали, платили пятерку штрафа, Прокопьич выдавал квитанцию. Потом приво­ зили его долга от улова. Раскрылось — пошел работать на науку. В ин­ ституте Савчук разборчив, а экспедиционникам какое дело до его инспек- 3 *