Сибирские огни, 1978, № 6

34 Д. КОНСТАНТИНОВСКИЙ рано сформировавшейся женщины. Потом все заполнилось ревностью и обидой. Другая, может, терпела бы, ждала и надеялась; она так не могла. Давно изучила себя, поняла и определила: не хочу быть сильной, не хочу быть умной, не хочу искать сама; хочу, чтобы меня нашел,— самый силь­ ный, умный, добрый; только чтобы сразу и навсегда. Сразу и навсегда! Терпеть, надеяться и ждать — не могла. Сказала однажды Борису, что такое он для нее; это как бокал — для лимонада: душа ее поместилась в красивый сосуд, и на свет любо-дорого поглядеть, и— пузырьки радости внутри бегут, бегут в ней^не кончают­ ся... Кончились. Ревность и обида, соединяясь с накопленным в детстве, образовывали все более привычное ощущение несчастья и убежденность, что, лишенная однажды своего места в мире, никогда уже она его не ббретет... А временами вдруг чувствовала облегчение: вот и прошло, минуло, отпустило ее то, что мучило, заставляло страдать, изводило; ведь это сов­ сем не было легко, не было просто и не было хорошо для нее, это же бы­ ло истязание! — он не любил ее, он любил не ее, оба знали, и он и она, и он не притворялся, что любит, а она не притворялась, что не знает... а все эти цветы, кофточки, пирожные, которые он ей накупал, вся эта его забота о ней, все это, как он с ней нянчился, чвзрослый, совсем иной че­ ловек, не понимающий ее и непонимаемый ею... все это было слишком тяжело... и ни разу даже не обнял ее, не поцеловал! ■И тогда, и теперь,— ей надо было выстоять на собственном не окреп­ шем еще здравом смысле... Отношение ее к Ольге не было недобрым; скорее, сочувствовала,—• понимала, что и у Ольги не ладится... Преимущества молодости сознава­ ла хорошо, однако не ощущала в себе самоуверенности; преобладание Ольги было для нее очевидным и объяснимым. Говорила себе, что с Оль­ гой, конечно, такому человеку, как Борис, интереснее, а надолго ли она, девчонка, может его занять... хотя неизвестно, что стало бы с мужчина­ ми и вообще, что было бы на свете, если бы все женщины такими сдела­ лись... Смотрю на Ксению: Рука ее касается сейсмографа. Маленькая рука; раскрытые звездой пальцы с белыми бугорками суставов. Чуть тронуть... Качнуть... Вот! Будто сильное землетрясение. Только прикоснулась! Пошли, одна за другой, от ее руки волны... Еще раз Прокопьич объяснил парнишке, что от него надо. Парнишка вроде бы понял. У костра не очень разглядишь,— то ли перетрусил, то ли это ему приключение. Да ладно, делов-то. Парнишке час времени потратить, а у него покупатели. Парнишка ему помощь, он парнишке рыбы подбросит. На чебаках, вон, сидит. Рад будет. Перегрузил улов и сети в парнишкину плоскодонку. Еще наказал, чтоб он не сбился. Сел в своей лодке на вёсла, отошел от острова. Порожняком легко. К мотору он пока и не прикЪснется; поработает, ничего, полезно. Прокопьич был осторожен. Рыбы — килограмм двести или все три­ ста. Столько в воду выбрасывать, да еще с сетями,— дороговато полу­ чится. На скорости уйти с таким грузом — навряд. Нет, нынче надо ак­ куратно. А Карп, он узнавал, домой не возвращался, здесь где-то шастает... Шел от острова к мыску. Луны не было, но звезд,— вся вода кругом светилась. По правую руку небо высоко было отрезано, Шулун закрывал, поднимался от бухты и тянулся за Чертовыми болотами.