Сибирские огни, 1978, № 6

НА КРАЮ 113 ‘ » По-видимому, он повредил крупный сосуд. Тамара была занята со мной, и с ее столика инструменты и материал брал Коля. Мурдасов не замечал этого и продолжал кричать на Тамару. Потом все-таки увидел, и на секунду я встретилась с его белыми от ярости глазами: «У-уу, ба­ бьё! !» Оба они, и Мурдасов и Коля, были мокрые. Сосуд кровил где-то в глубине, его никак не удавалось взять на за­ жим и перевязать. Делать было нечего — пришлось прижать это место тампонами и ждать. Когда мы немного перевели дух, я сказала Мурда- сову: «Дайте, попробую». Он кивнул, но потом усмехнулся кривой своей усмешкой и снова взял зажим. Сделал еще две попытки. Во второй раз у Коли порвалась нитка («Так твою... и так...» — сказал ему Мурдасов.) Наконец, сосуд все-таки перевязали. Все обошлось. Пузырь с камнем убрали,спайки разделили. — Ну как она? — спросил Мурдасов у Саши Губченко. — Нормально... Давление немного упало,— голос у Саши был не­ довольный. — Ничего... Поднимешь. Сколько мы пахали? — Час сорок. Примерно... — Ну, я пошел,— сказал Мурдасов,— зашьете сами.— Он улыб­ нулся нам с Колей и подмигнул. Он уходил, опустив тяжелые руки в грязных перчатках, чуть пока­ чиваясь, и под лопатками халат его был темный от пота. И я помню, в тот момент я все простила ему. Почти все. Дверь отворилась, и в ординаторскую вошла Кирилловна с чайником в оттопыренной руке. — Свеженького чайку докторам! — она сладко улыбалась, заботли­ во расставляла стаканы на столе, суетилась. Чай был очень горячий, крепкий. Я отхлебнула глоток и поставила стакан. — Виктор Сергеевич, ну что же вы? Чай стынет! — с грубоватой развязностью преданного и своего человека напустилась на Мурдасова Кирилловна, но тот только махнул рукой — он писал протокол операции. Саши Губченко еще не было — он остался в операционной с Верой Алек­ сеевной. Я не люблю Кирилловну. Она работает с Мурдасовым уже давно, всегда в курсе всех отделенческих событий и служит ему чем-то вроде осведомителя. Основная ее должность — перевязочная сестра, но боль­ ных она не любит, хотя с виду, особенно с детьми, так сюсюкает («Сей­ час, мой миленький, потерпи, мой хорошенький...»), что становится про­ тивно. Дети ее боятся. Я ей не доверяю и обычно сама перевязываю своих больных. Ей это не нравится, разумеется. Мы поблагодарили ее за чай и молчали. Кирилловна покрутилась еще немного и, наконец, ушла. Хорошо было сидеть, вытянувшись в кресле, и курить. ■— Она сегодня дежурит? — спросил Коля. — Она, она!— откликнулся Мурдасов,— Не волнуйся, Коляша, все будет ол райт. Коля промолчал. — Катерина Ивановна, ты вот что, ты посмотри пока, а мне надо сбегать кое-куда, лады? — обратился Мурдасов ко’ мне. Назначения вот, возьми, я написал,— он передал мне историю болезни Веры Алек­ сеевны. Я посмотрела на Колю. Больная была из его палаты, и эта демон­ страция с историей имела цель: поставить его на место. С тех пор, как Коля «понял» Мурдасова, это делалось довольно часто. 8 Сибирские огни № 6.