Сибирские Огни, 1978, № 5

88 Д. КОНСТАНТИНОВСКИЙ ставляла подчиниться им, подчиниться придуманному Герасиму... втис­ нуться в искусственную оболочку, неприспособленную к существова­ нию в действительном мире. Настаивала на своем! А когда это привело к поражению, когда ему сделалось худо,— продолжала упрямиться, не захотела помочь ему, даже понять его... Она жила своей жизнью, он не стал в ее жизни главным. Его держали на отведенной ему полке. И не его,— искусственного Герасима, куклу... самодельную куклу... красивые слова, красивая забава... пусть даже для души, пусть любимая, а — заба­ ва... поиграть и снова на полку, на свое место поставить. Он считал Оль­ гу последней своей опорой. И — вот что... Самые болезненные удары — от близких... Обида его росла; распространялась, захватывая новые пространст­ ва, все новых людей. Завспоминалось сразу, завспоминалось... Другие, прошлые обиды, уже, казалось, забытые, решили, что настал их час. Да, как он ходил вокруг института, мучимый завистью! Люди по­ казывали вахтеру пропуск и исчезали в дверях... У Герасима были уже готовы две работы, но он не'Мог их опубликовать,—журналы возвраща­ ли их с короткими стандартными ответами; хотя, Герасим видел, он про­ двинулся дальше того, что печаталось по этому направлению. Его не принимали всерьез, он для рецензентов был «чайник», один из сумасшед­ ших, осаждающих Академию; некому было рекомендовать его, он никак не мог преодолеть замкнутость сложившихся кланов, войти в какую-то школу,— он был безродный человек в науке, был ничей, ему нечего было ответить на вопрос — ты кто такой. И вот он стал отпрашиваться с заво­ да, приезжал в институт и ждал в коридорчике у отдела кадров, пока не появится кто-нибудь и не спросит: «Есть на работу?» Герасим получал задачку, решал ее, ждал возвращения этого человека, показывал ему свой листок, выслушивал одобрение; но каждый раз выяснялось, что требуется конструктор, или инженер по технике безопасности, или экс­ плуатационник,— все не то, чего он здесь искал. «Прикатывайте на сле­ дующей 'неделе, найдем йам...» Наконец, он попал на собеседование к Валере. Полный провал! Герасим был уязвлен. «Где ты его выкопал?» — спросил Валера у кадровика. «Но он не научник, а инженер». Валера заглянул в документы, поправил: «Старший инженер!» Вздохнул. «Лад­ но,— сказал,— будем действовать методом проб и ошибок. Вот имеем кувшин. Заглянули в него и увидели, что он пуст. Теперь посмотрим, можно ли его наполнить. Прочтите-ка эту книжку... И возникайте. Двух недель вам хватит». И снова Герасим оказался на улице, бродил-вокруг института; не хотелось читать учебник, не хотелось встречаться с Вале­ рой; и такая была зависть,— люди показывали небрежно пропуск вахте­ ру и исчезали в глубине вестибюля, это происходило у него на глазах! Не забудешь... Герасим отошел от окна, зашагал по комнате. Остановился у прием­ ника. Повернул рукоятку. Позывные «Маяка».., То, что делило на полу- часья их с Ольгой время в ее яконурской квартире. «Вы слушаете...» Выключил. Обида его становилась обидой на всех, росла, захватывала все про­ странство, в котором проходило его существование. Требования ребят, требования Ольги... Фантазии, несовместимые с реальностью. Он поддался им, и— они сделали его неудачником! Что ему теперь его счастливый вариант модели, и что блестящий метод Михалыча, что, вообще, модель, эта красивая идея, которой он жил, эта отчаянная попытка большого соперничества? Что ему это все теперь, если другие либо добрались уже до цели, пока он тут вел со Вдо­ виным никого не интересующие бои местного значения, либо доберутся, без него, а ему предстоит вживаться в новую для него роль аутсайдера,