Сибирские Огни, 1978, № 5

в грозный час 7 — Вот гад! — изливал гнев Усатый.— За него кровь проливаешь. А он? Сапоги увел. Додум ался, негодяй. Батальонный комиссар Н. Т. Усатый ехал в Ташкент на те же академические курсы, что и я. Часа два назад, разморенный вагонной духотой, снял он новенькие сапоги и задремал. В Ташкенте его разбудили. Кинулся обуваться, но ни рядом с полкой, ни во всем вагоне сапог не оказалось. Запасных, естественно, тоже не было. — А все,— продолжал безусый Усатый,— наш старшина. Он виноват. В своих, фронтовых, собрался. А тут он подвернулся. Бери, говорит. Новенькие. Не позорь, говорит, наш Брянский фронт. Представляй на высшем уровне. Представил!!! Эх, стар­ шина, старшина... Тебя бы сейчас сюда. Столь неожиданный поворот мыслей в оценке случившегося невольно вызвал у меня улыбку. Вместе с тем по всему видно было, что мой новый знакомый — добрый, рассудительный, тертый всеми б ур ям и— и житейскими, и военными — человек. А ис­ тория с сапогами — лишь простая случайность в его биографии. — Послушайте, Николай Трофимович,— предлагаю свои услуги.— Побудьте здесь, а я сбегаю в комендатуру. Может, что-то удастся найти. Потом вместе пойдем искать АК УО С . — У меня сорок второй! — уже вдогонку крикнул Усатый. Солдатские кирзовые сапоги, к счастью, нашлись. Были они порядком разбитые. Но тут уж не до выбора. До курсов мы добирались недолго. Под высокими тополями стояло небольшое здание. Рядом — десяток палаток в саду. В них жили приезжающие на учебу. Непода­ леку журчал арык. Если учесть, что тепло в Ташкенте стоит девять-десять месяцев в году, то проблему жилья для слушателей курсов академия решила довольно легко. Вспоминаю об этом не для того, чтобы подчеркнуть, что жили мы в каких-то тр уд­ ных условиях. Отнюдь. У нас условия были по тому времени прекраснейшие. Ведь на­ до учесть, что тогда в Ташкенте было трудно и с административными зданиями, и с жилой площадью. Город принял десятки эвакуированных заводов и учреждений. Стан­ ки стояли под открытым небом, но уже давали продукцию для фронта. Ташкент был «городом хлебным» не только для голодающего Поволжья в 1921 году. Спустя двадцать лет он стал им для многих и многих советских людей, потеряв­ ших свой кров, родных и близких в огне войны. Но вернемся к академическим курсам. Днем и ночью шли занятия. В классах мы изучали только что вышедшие, учитывавшие опыт войны, боевые уставы, решали так­ тические задачи на картах и слушали лекции по истории партии, другим обществен-, ным, а также военным и прикладным дисциплинам. Вождение танков и огневую подго­ товку проходили в учебном центре. Здесь же было танковое училище. Оно в начале войны перебазировалось сюда из Харькова. Основательно обжиться оно еще не успело, но все же имело неплохой военный городок. Здесь было достаточно танков различных марок и, в первую очередь, тридцатьчетверок. Поскольку все мы были политработниками, особое внимание уделялось изучению вопросов организации партийно-политической работы во фронтовых условиях. Препо­ даватели у нас были основательно подготовленные и давали нам немало. Детально, в частности, были раскрыты ими пути и методы организации партполитработы в оборо­ нительном бою, всесторонне показан опыт деятельности в этих условиях фронтовых политработников. Особого интереса, однако, оборона у нас не вызывала. Мы жаждали наступления, мечтали о нем и хотели знать все, что требуется от каждого из нас для обеспечения успеха этих видов боя. И когда началось изучение тем, связанных с наступлением, занятия стали проходить с возросшей активностью. Помню, как обстоятельно и детально мы разбирали все вопросы организации партийно-политической работы в подготовительный период наступления, как долго и придирчиво уточняли свои обязанности на этом этапе. А потом речь шла уже непо­ средственно о наступлении. Преподаватель — полковник В. В. Меньшов — довольно подробно говорил, как важно популяризировать особо отличившихся в бою, доводить их опыт до всех бойцов, излагал обязанности активистов всех звеньев. Когда он закон­ чил лекцию, поднялся Николай Трофимович Усатый.