Сибирские Огни, 1978, № 5

ЯКОНУР 85 не знали этих бед, не уставали бы от тревоги,— каков нынче сделается Яконур, разгневается или будет милостив... Не даст Иван Егорыч себе прощения. Проклят будь тот день, когда он привел Аню на Яконур! Горе его перевесило бы, наверное, все скалы и все пески с берегов... Откуда еще найдутся в нем силы, чтобы надеяться и жить дальше? Где отыщет он себе опору? Не тверд же он как камень, и не бесчувствен словно вода... И что будет дальше, какой будет конец,—для чего жить, зачем ему продлевать еще свои годы? Душе его лучше смерть, чем про­ должение жизни, не радуется он жизни больше. В старости, к исходу времени, которое определено ему, он получил в удел горестные дни и бес­ сонные ночи... Он ждал добра, а явилось зло; часы его кончаются, а ду­ мы его и сердце — разбиты. Одно только Ивану Егорычу остается... Одна всего надежда; и он будет надеяться. Все, чего бы он хот^л теперь,—отстоять себя перед Яконуром. Он хотел бы говорить с Яконуром, хотел бы поспорить с ним. Но разве к человеку он обращается? Оттого и робость в нем... Если станет кто говорить с Яконуром, то не ответит ему ни одна волна, и ни одной волне никто ничего сказать не сможет... Он свободно передвигает свои воды, покрывает острова, смывает берега, властвует надо всей до­ линой, поднимает к небу туманы и сгущает их в облака, закрывает ими само Солнце... Кому дано совладать с Яконуром? Кто запретит ему? Кто скажет: что ты делаешь?.. И что ему Иван Егорыч, будет ли Яконур его слушать, хотя бы и прав он... Да и вовсе Яконур не такой, как говорит о нем молва. Чистый! Пре­ красный! Кормилец! Вода замутилась, леса вокруг поредели, кормить перестал. Сколько бед от него скольким людям. Подобных Ивану Его­ рычу-по судьбе немало наберется... Справедливый! Рвачи разные, кому только бы побольше ухватить для себя от Яконура,—удачливы на воде и на берегах, дома их полны, печи не дымят, жены их довольны, дети веселы, коровы дают в год по теленку; а своих оставил без промысла. Кто не гнушается бить рыбу, когда нерест, подстрелить тайком лосиху, часто ли он их наказывает, насылает волну, хотя бы ветром пугает? Они не любят его, не считают за родину; разве он затопляет их, разве отнима­ ет здоровь^ у их сыновей? Ну а если бушует, то что ж,—одно всем, и кто зло ему несет, и у кого душа за него болит, и виноватым перед ним и невиновным; он не разбирает, когда переворачивает, на единое все идут дно. Делает, что хочет, что взбредет ему... Если силой, то, конечно, он всегда поверху... Скажи, Яконур, скажи, в чем я согрешил против тебя, какое зло тебе мог причинить? Сколько у меня проступков перед тобой? Укажи мне их... Из-за чего ты со мной борешься? Невиновен я перед тобой. Не виноват ни делом, ни словом, ни по­ мыслом. Твои правила были моими, Яконур. Нет мне в моем сердце уко­ ра. Пока не умру, не уступлю невиновности своей. Крепко я держался этого всю свою жизнь и не отдам. Да если я и виноват перед тобой,—что мог я сделать тебе, Яконуру? Зачем ты назвал меня своим врагом и жизнь мою решил обратить в тя­ гость? И что бы тебе не простить мою вину, если она и была, не снять ее с меня? Хорошо ли, что ты со мной борешься? Вот завтра будешь искать меня на берегу, а меня уж нет; а ты сколько миллионов лет существуешь и еще миллионы у тебя впереди... Разве я не был верен тебе, не делал для тебя все, что мог? Разве ты человек, что судишь меня и наказываешь? Разве не знаешь, что нет мне от тебя защиты? Жить мне ведь не вечно; отступись от меня...