Сибирские Огни, 1978, № 5

ЯКОНУР 79 свойство было ужасно —они не уходили из Ольгиной жизни. Одно при­ бавлялось к другому... И с малых сомнений начиналась мучительная переоценка. Что за наваждение? Что за беда, неотвратимый рок в ее бабьей судьбе, неизбежное поражение в главном, предопределенность, с кото­ рой она бессильна бороться? Снова, второй раз в жизни, творилось это с ней, опять она проходила этот путь: чем больше узнавала она своего мужчину, тем становилось труднее... Молодой директор пообещал: — Устраним. И записал себе в блокнот. Карп не хотел ему говорить, что было это на сейнере у Насти,— сказал так, в общей форме. Потолковали немного о том о сем... Стол у молодого директора был завален бумагами. Карп сидел у окна, на крайнем из стульев, на другой положил свою фуражку; отдыхал. Успокаивался. Распрощался, отправился дальше. Шел по реке мимо рыбзавода. Новые цеха на высоком берегу. Холодильник. Компрессорная. Рас­ тет завод, кирпичом построился... Выходит, чем меньше рыбы, тем боль­ ше рыбзавод строят. Что бригады привезут, идет в магазины сразу. Немного там. А в це­ хах коптят палтуса, солят селедку с Тихого океана. Вот будет рядом еще рыбхоз, площадку утвердили; станет выпу­ скать в Яконур мальков... Посмотрим, что из этого получится... Свернул в протоку. Все еще стояла Ольга посреди комнаты... Нет, ей было точно известно: человек, которого она полюбила, ро­ дился для добра, создан для того, чтобы хорошо и чисто делать все главные дела своей жизни; другой не был ей нужен. Просто он сначала еще не знал себя и давал сбить себя с толку. Да, это так. Кивнула женщине в зеркале. И довольно сомнений... Все будет хорошо. Остальное — выкинуть из головы. Решено. Ольга, таким образом, составила себе представление о происходя­ щем в Герасиме как о вполне определенном и однозначно направлен­ ном... При том, что в себе она сознавала все возрастающую неопреде­ ленность и неоднозначность своего отношения к Герасиму... ...Я словно больна... Надеюсь, что когда обниму тебя, все пройдет... Не могу дождаться, когда увижу тебя... Только что у меня здесь был твой голос, дай мне его еще... Только твой голос, вот и его нет... Родной мой, не потеряй высоких мыслей, все остальное не имеет никакого зна­ чения... Родной мой... Иду, нельзя опоздать, а потом вернусь сюда и опять можно будет сидеть и ждать твоего звонка, и снова будет твой голос... — Вот так!..— сказал Герасим. Не было других слов. Сказал и подумал: обычные слова для подведения итогов... Мысль эта появилась, исчезла, не оставив следа; и снова —ничгег© в нем, толь­ ко боль.