Сибирские Огни, 1978, № 5

в г р о з н ы й час 5 И звенели, падая в шапчонку мальчишки, медные и серебряные монеты. Ушел дальше по составу слепой с поводырем, а в вагоне еще долго стояла тяго­ стная тишина. Первым не выдержал молчания тот же пожилой мужчина, что рассказы­ вал о сыне. — Оно ведь всяко бы,ват. Сосед у меня — Пэнкрат Кузнецов — уж и не надеялся с сыном повидаться. Тот в пограничниках служил. Под Брестом. С первых дней как в воду канул. А тут анадысь появился его Генашка. В орденах весь. На ногу припадат, верно. — И у нас в селе,— вступил в беседу парень с костылем,— такой же отыскался. Вместе с ним мы в первых боях были. Видел: ранило его. А потом немцы на нас по­ перли. Не смогли мы их сдержать. Все, думал, погиб землячок мой. Потом самого ранило. Оклемался, приехал в деревню . Слышу однажды: похоронка пришла на зем ­ лячка. Рассказал тогда, как все было. А его, оказывается, разведчики наши ночью вытащили. Без документов. Без сознания. Больше семи месяцев по госпиталям вози­ ли, отхаживали. Недавно приехал. Вот радость-то была!.. За этой историей последовали еще и еще. И заметно помягчели мои соседи, от­ таяли от горя, от тяжелых раздумий. Видно, слабенькая надежда, зароненная расска­ зами, и та их согрела. А меня одна и та же мысль терзает: «Как там наши? Может, наступают. И я там нужен, как никогда раньше». Размышляю, ругаю себя — зачем согласился ехать на учебу. А то вдруг подумаю: «Не сон ли все это?» Командировочное предписание пе­ речитываю— все верно. Так и написано: «Батальонный комиссар Лыков Иван Семено­ вич направляется на курсы полковых военных комиссаров при академии механизации и моторизации им. И. В. Сталина в г. Ташкент». И штамп, и подпись, я гербовая печать. Все как положено. Однако не верится, что можно вот так, просто после всего, что видел и испытал, оказаться там, где не стреляю т, не бомбят, не убивают. Где-то под Аральском наш поезд остановился. Спустя минут десять подошел об­ гоняющий нас состав с красными крестами на вагонах. Из окон показались бледные лица раненых. По всему видно было, что санитарный идет уже давно. — О ткуда, ребята? — чуть не в один голос кричим в открытое окно. — Из-под Харькова. — Как там? — Вперед шли хорошо. Пока мы там были. О наступлении наших войск на харьковском направлении мы знали из сообщений Совинформбюро. В тех весьма лаконичных сообщениях поначалу говорилось, что «наши войска продолжали наступательные бои и продвигались вперед». А потом Сов­ информбюро передало вести недобрые: немцам удалось остановить наступающих. И вот теперь мы встретили участников тех боев. Напротив меня, в раскрытом окне вагона — широколицый синеглазый парнишка с круглой, стриженной под нол&вку го­ ловой. Из-под бязевой расстегнутой на груди рубашки видна белая полоска бинтов. Говорит он быстро, весело: — Хорошо мы даванули его. «Катюши» сыграли, артиллеристы били здорово, по­ том танкисты окопы утюжили. Поняв, что я разделяю его радость, парень продолжал: — Оборону «его» мы сразу проломили. Гнали верст десять. Наложили их там — страсть! За два дня четыре деревни освободили. А на третий меня ранило. Хорошо, внутренности не задело — в плечо да в ногу... Заживет! Врачи говорят: еще повоюю...— Солдат вдруг грустнеет.— Но и наших много полегло. У меня в первый день дружка- земляка убило. Васю Афонина. Вместе росли под Красноярском, вместе учились. Как теперь матери его напишу? Да, как теперь всем матерям напишем? И только ли под Харьковом полегли сол­ даты, не щадившие жизни ради матери-Родины?! На следующей станции выхожу из вагона. У самого перрона, как и на других вок­ залах, крошечный базарник. Иду туда., Старушки да девчонки продают зелень, яички вареные, горячую картошку в укутанных полотенцами чугунках, малосольные огурчики. Глядят на меня во все глаза. А увидев ордена, в один голос спрашивают: «С фронта?» — С фронта, с фронта,— отвечаю всем сразу.* *