Сибирские Огни, 1978, № 5

40 И. С. ЛЫКОВ — Как убили? Где?,— Лицо Лунева вспыхнуло красными пятнами. Мы рассказали, как все произошло. Лунев молчал минут пять, обхватив голову руками. Наконец поднялся, обратился к капитану Шныркевичу: — Позаботьтесь об останках Бондаренко. Доставьте сюда, на КП. Лунев подошел к карте, разложенной на пустой бочке, пригласил нас к себе. Все вместе мы стали обсуждать сложившееся положение! Вскоре на носилках доставили останки Бондаренко. Мы все тяжело переживали , страшную смерть боевого друга, но Лунев — особенно. Вдруг запищал только что установленный телефон. Лунев стремительно схватил трубку. — Слушаю вас, слуш аю !..— с каким-то непонятным мне волнением и возбужден­ ностью кричал он. Не знаю, кто и что ему говорил, только почти рассеянно Лунев произнес: — Хорошо. Спасибо. Он уже почти положил трубку на аппарат, но снова поднял ее: — Я буду ждать у телефона. Он стоял, сосредоточенно дум ая о чем-то. Затем как-то встрепенулся. — Слушаю вас, товарищ ген ер ал!— снова возбужденно зазвучал его голос. Мне показалось, что он действительно слушает с большим вниманием. Несколько раз Лунев по каким-то поводам поддакивал. Потом вставил неожиданную для меня ф разу: — Это правильно: Мы с Лыковым тоже так думали. При этих словах он глянул на меня и тут же сказал: — Не беспокойтесь, товарищ генерал. Все сделаем, как надо, не оплошаем. Он положил трубку и торопливо заговорил с нами: — Новую задачу комкор поставил. Я быстро смотаюсь к батареям, а вы побудьте здесь. Вернусь — все расскажу. Мы не успели и рта раскрыть, чтобы узнать, в чем же смысл новой задачи, как он вскочил в виллис и стремительно понесся к самоходкам. Минут через двадцать требовательно зазуммерил телефон. В трубке грозно заро­ котал генерал Кириченко: — Почему самоходчики отходят? Кто дал приказ? — Да нет, не отходят,— пытаюсь объяснить ситуацию.— Туда только что убыл командир полка для постановки новой задачи. — Какой новой задачи? Кто ее ставил? — Не знаю,— растерялся я.— Вы же ему ставили лично... По телефону... — Не знаю !..— с явным оттенком недовольства и укоризны повторил мои слова комкор.— И это говорит замполит! После минутного молчания решительно и жестко добавил: — Не пойму, что у вас там творится. Никакой задачи я не ставил и с Луневым по телефону не говорил. Разберитесь во всем побыстрее и доложите мне. С начальником штаба поднимаемся из погреба и видим, как полным ходом к КП идет самоходка. Едва она остановилась, лейтенант Жуковский крикнул сверху: — Командира убили! Со слезами на глазах адъютант рассказал о случившемся: — Мы подъехали к крайней самоходке. Командир быстро поднялся на броню, постучал по башне. И вдруг — одиночный выстрел. Командир тут же опрокинулся навзничь. Я кинулся к нему — уже мертвый... Командир батареи узнал, что случилось, и сюда, на КП. Лунев лежал на броне. Его голова была пробита разрывной пулей снайпера, лицо залито кровью. В те скорбные минуты каждый из нас вспоминал путь, пройденный под командованием Лунева. — Храбрый был человек,— первым нарушил молчание Шныркевич.— И умом бог не обидел. Мне до деталей припомнился разговор у карты. И то, как Лунев вопрошающе глядел на нас, как, ничего не говоря, водил карандашом по карте вдоль изогнутой лощины. Эх, Лунев, удалая ты голова! О чем ты думал тогда? Может, действительно, родился у тебя дерзкий план боя? Но побоялся нам сказать? Подхлеснутый гибелью