Сибирские Огни, 1978, № 5

КРИТИКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ Бор. Леонов зов жизни В грозно/^ 1941-м году в сибирском селе Шантара, отстоящем от линии фронта на тысячи километров, в квартире Антона Са­ вельева— директора эвакуированного за­ вода, наконец-то после долгой разлуки встретились трое братьев Савельевых — Антон, Ф едо р и Иван. Трудными и разными были пути братьев к этой встрече, на кото­ рой присутствовал и секретарь райкома партии Поликарп Кружилин. В разговоре возникает момент, когда речь заходит о жизни человека, о его месте в общем строю. Не каждому дано сразу оценить происходящее, включиться в общее дело. И потому человек может иногда наделать черт те что, наломать таких дров, так рас­ шибить свою душу, что живет весь в синя­ ках и кровоточащих ранах. Это говорил Кружилин, «говорил мед­ ленно, отчетливо выговаривая слова. И по мере того, как говорил, Иван, принимая все на сйой счет, медленно опускал голову... Ф едор же сперва слушал Кружилина с какой-то снисходительной улыбкой. Потом эта улыбка стала бесшумно ломаться, мок­ рый ус его дрогнул, глаза налились желез­ ным холодком. — Но человек, к счастью, наделен разу­ мом,— продолжал Кружилин, глядя в упор на Ф едора.— Потому он и называется че­ ловеком. И рано или поздно он начинает задумываться над сутью и смыслом бытия, жизни окружающих его людей, общества и над своими собственными делами и поступ­ ками. Это его заставляет делать властный и извечный зов к жизни, извечное стремле­ ние найти среди людей свое, человеческое место. И я думаю, что с этого момента человек, каких бы ошибок он ни наделал, становится уже гражданином, а потом ста­ нет и бойцом за справедливость, за чело­ веческое достоинство и за человеческую радость». 1 2 Сибирские огни № 5 Этот разговор о жизни в романе «Вечный зов» превращен художником не только в смысловой эпицентр произведения. Он ока­ зывается эпицентром всего творчества Ана­ толия Иванова, известного читателю своими романами «Повитель», «Тени исчезают в полдень», повестью «Жизнь на грешной земле», многими рассказами. В самом деле, трудно назвать сейчас писателя, который бы с таким постоянст­ вом, упорством, настойчивостью, публицис­ тически страстно и эпически широко, от­ крыто или иносказательно обращался к самому понятию «жизнь», как Анатолий Иванов. «Верно говорит Максим Теременцев: бы­ вает, проживет человек жизнь, да так и не заметит, какая вокруг него красота». («Ал- кины песни».) «Жизнь, она как сытый же­ реб ец— несется куда-то. Кто нд жеребца сумел забраться, а кто лишь за хвост упи­ рается, тащится, пока в руках сила есть, полощется по земле, обдирает бока о кам­ ни. Обессилет — выпустит хвост, распласта­ ется в пыли... А то еще раньше жеребчик по башке копытом долбанет, расколет ее вдребезги... Зачем человек жил, ради чего за хвост цеплялся, непонятно. А?» («Гость».) «Лениво текла по деревне небольшая рё- чушка, в мелкой и мутной воде ее плавали полусонные пескари. Так же лениво и сон­ но текла жизнь в Локтях». («Повитель».) «Так как же нам, как же каждому из нас, дорогие мои друзья и товарищи, не гор­ диться своей жизнью, если эта жизнь-— борьба»! («Тени исчезают в полдень») «Мы для того и живем, чтобы понять этот мир, в котором живем...». «День сегодняшний ни­ когда не похож на день минувший, да про­ шлое из жизни не вычеркнешь. Одни лю­ бят вспоминать свое прошлое, другие не любят, но оно живет в каждом до послед­ них дней его и, так или иначе, определяет