Сибирские Огни, 1978, № 5

168 А. ЯКУБОВСКИЙ Собака подбежала и умно смотрела на меня (коровы тоже смотрели, выпячивая большие глаза). Я поставил бутылку около пастуха и ушел. С выпитой водки мне было и весело, и храбро, и оскорбительно... Это надо же, бояться говядину, к тому же отсутствующую!.. Я пришел в деревню и показал рога старухам. А затем стало худо моему сердцу, очень худо. Но я уже ничего не боялся, даже хвори. Ни-че-го!.. Я ощущал себя слабым, разбитым, но свободным от всех страхов на свете. Конечно, я угадывал, что еще испугаюсь не раз. Да и нельзя жить без некоторого количества страха, попадешь под автомобиль. Но если придет Догадка, то... давайте ее сюда!.. Теперь я свободен, все дороги открыты мне. И если я что-нибудь еще изобрету, то поверю себе. А я обя­ зательно изобрету. Что?.. Там будет видно... Все мы рвемся из ряда и хотим стоять особо. Но так не бывает. На­ оборот, повсюду проступает общее. Если я сейчас пишу, то потому, что учился у других; если жив, то ведь люди меня спасали. А если точнехонько сосчитать все электроны, что вертятся в твоей клетке, взятой хотя бы с ногтя, то будет модель Вселенной. Какое уж тут одиночество и отрезанность, когда видишь такую общность! Но так же, как с гаснущими звездами, может случиться и с челове­ ческой жизнью: начинает затухать. И если не борешься, а злишься на мир, как будто равнодушный к тебе, то станешь Черной Дырой. Через нее же, говорят ученые, все проваливается в тартарары. Но если ты напряжен, то непременно найдешь добрых людей, а в себе материал для новой вспышки и жизни дальше. Важно только не испугаться. И тогда придет данная именно тебе Большая Догадка и станет тво­ им счастьем. Изобретение Теперь я точно знаю —изобрести возможно только в смятении и не­ довольстве. Сытодовольный человек редко изобретает что-нибудь иное, кроме закуски, новой дачи, мебели. И сейчас я в смятении. Ладно, с быком я расправился, но как жить дальше?.. Покупать дачу или не покупать?.. Занимать деньги или не за­ нимать?.. Фу-у... И тут я изобрел... Получилось так. Решая жизнь, я брел лугом, чистым и каким-то уж слишком ясным. Это показалось мне неприличным. Злило: как он смеет быть ясным, когда во мне все спутано!.. Но абсолютно чистых лугов не бывает, всегда на них растут кусты. Я и уткнулся в такие кусты. Березовые, хворые. Это примирило меня с лугом. В первом из них было осиное гнездо в желтой бумажке; второй, при- вядший, явно объеден козой тетки Кровянихи. И как'то автоматически я вынул карманный ножик и стал отрезать сохлые веточки, те, что в жел­ тых точках. Почему?.. Прекрасен луг, но станет еще лучше, если убрать эти мертвые точечки.