Сибирские Огни, 1978, № 5

НИВЛЯНСКИИ БЫК 153 ...Не собирался я долго жить в деревушке и не готовил себя к этому. Просто в городе мне явились три идеи. Во-первых, мне захотелось «припасть» к родной земле. Еще каза­ лось, что в тишине деревни я вымету из души мусор переживаний. Но главным, конечно, было желание примерить к себе жизнь дачника. На это все я клал неделю, а потом -—домой!.. Я и денег взял с собой в обрез. Но с первых минут я ощутил непреодолимое удовольствие от мяг­ кого воздуха, от вида яблонь, которые нет нужды огораживать. При­ шло желание быть здесь дольше, узнать—лучше... Конечно, деревня многим удивила меня (пример —куры), но и я поразил деревенских. Например, понять, зачем сюда надо было ехать из Сибири, они’просто отказывались. Ну, если бы в Москву, а то... — И глуп же ты, соколик!..—посмеивались старушки. Глуп? А что, согласен, Догадку-то я упустил... Но вот их глупыми не назовешь. Хотя я крайне осторожно расспрашивал о нивлянском бы­ ке, но старушки разоблачили мой страх: ум их не дремал. Мне сообщали тьму подробностей, как всем совхозом в Нивлянах отбивали несчастного уполномоченного. Чуть богу душу не отдал! Так и шла жизнь — я боялся, а старухи посмеивались надо мной. А здесь все жили смело, вели себя достойно: люди, птицы... Такой пример —на моих глазах маленький ястреб выхватил грача из стаи. Делать это не стоило, он бы не справился и с одним, а тут толпа: грача спасали родичи. Стаей они опустились с ястребком на поле, упали черной кучей. На другой день я нашел голову ястребка и оторванные мертвые ла­ пы, державшие каждая по пучку грачиных перьев. Не думаю, что грачи, разорвав, съели его. Просто —убили, осталь­ ное сделали коты. Другое важно —ястребок овеществил себя неукроти­ мым хищником и шел до конца. Я же боялся иметь семью, оправдываясь тем, что должен отдать се­ бя делу писания рассказов, струсил изобретения. Сейчас боюсь нивлян- ского быка, и это единственно разумная трусость. Да нет же, не так я робок! Вот, не побоялся квартировать у тетки Кровянихи! ...Старушка Марь Антоновна, оставив ведра, водила меня по домам, ища свободную комнату. Конец нашим странствиям пришел только у Кровянихи. — У нее одной дом пустует, ее дачники боятся,— говорила старушка. —- Кто же она такая? — Советская ведьма,—сказала та и вздохнула: —Партийная! Ей- богу, все у ней по-другому. Остановится и с червяком говорит, агитирует. У всех жук-колорад, без конца обираем, а у ей с ним договор подписан, он ее картоху не трогает. Старушка вела меня, смеясь моим неуверенным ногам, спотыкав­ шимся о все земляные морщинки: ее ноги знали их наизусть. Я думаю, если бы завязать ей глаза, то она — ногами — смогла бы узнать лю­ бое место, все травки, что когда-либо задевали лодыжки и скребли ей пятки. — Но почему Кровяниха? —тревожился я. — А в войну председателем была, нами командовала. Кричала: «Сделайте, кровь из носу! Кровь из носу!» Много говорила старушка. Кровяниха, по ее словам, была активная ведьма-травница. Она ле­ чила всех и ничего не брала, ей партийная совесть не-позволяла. Это — нравилось.