Сибирские Огни, 1978, № 5

н и в л я н с к и и БЫК 149 Деревня Деревня стоит на бугре и заслоняет солнце. Оттого вечер ее словно из черной бумаги режет. А войдешь в нее, и вот они, все дробности жиз­ ни — раскрытые окна, велосипеды, лежащие на траве, копошение в воз­ духе жуков и мух. Я смотрю на этот отброшенный моими предками мир: он жив и мертв для меня, он чужой и щемяще свой. . Холмик в цветах Июнь, не Сибирь, а такая резкая вечерняя прохлада. В ней что-то снеговое, та родниковая вода, от питья которой ломит зубы. Но здесь не боятся холодного: ходят босые женщины, ходят дач­ ные дети с голыми длинными ногами. В травах желтые цветки ловят по­ следнее солнце —пятернями лепестков. Такие мелкие эти цветики, что их щемяще жаль, как детей, щенят и птенцов. Но если спросить деревенских, как их звать, те скажут: «Это которые желтые». И прибавят: «Ими Кровяниха желудок лечит». Я прошел мимо цветков, желтых и безымянных, прошел мимо ветлы, зажавшей в кулак пучок веток, мимо сарая... Темный, высокий сарай. Он заперт на замок, такой большой, каких теперь и не делают. Зеленца мхов в пазах бревен, около стены кучки тех цветов, которы­ ми тетка Кровяниха лечит свой желудок. Но здесь цветы не светятся, их погасила тяжелая тень. Блеснуло в тени стеклянное. Я подошел — там стоит пол-литровая банка, а в ней —цветы, лило­ вые пупырышки. Цвехы стояли в воде и были свежими, сегодняшними. Значит, была заботливая рука, была причина ставить цветы. Я стал искать ее и на­ шел бугорок чистой земли: он прямоуголен и отмечен двумя воткнутыми щепками. Периметр холмика обсажен теми же цветами, но без кореш­ ков, свежими, но со знаком близкой смерти. Да это же' могилка —маленькая, ласковая и страшная в то же время!.. Я понял —здесь лежало чье-то горе, маленькое и объемное, шире всего вокруг: поля, леса, реки. Потому что лучшее из этого —цветы! — приносились сюда. Что лежит здесь?.. Птица?.. Или плоское тельце домашнего зверь­ ка?.. Он умер и спрятан сюда. Кто он?.. Бывший щенок с хвостом веселого характера?.. Котенок, что играл с клубком ниток, влезал на занавески и веселил чью-то избу, огромную русскую избу, собравшую под одну крышу все хозяйственные сооружения?.. Веселил —и вдруг ушел куда-то, позабыв в избе свое ма­ ленькое тело. Оно лежало, плоское и холодное, и была в нем угроза. И взрослые велели унести его. Конечно, те маленькие, что хоронили зверька, сильно верят, что на­ доест же ему в конце концов лежать под землей. Верят, он встанет и выйдет. Понюхав цветовые пупырышки, он пой­ мет —его не забыли, ждут. И вернется обратно в избу. Но маленькие еще не знают, что такое возвращение было бы страш­ ней самого ухода: оно смешает границы, и будет неясно, кто и где на­ ходится.