Сибирские Огни, 1978, № 5

в г р о з н ы й час 11 Вечерами мы живо обсуждали письма недавних выпускников академии с фронта, отзывы фронтового командования о их службе и действиях в боевой обстановке, га­ зетные материалы о подвигах и славных делах комиссаров. С радостью восприняли весть о том, что за отличие в боях «батальонному комиссару Лобайченко Ивану ф едо - сеевичу присвоено звание старший батальонный комиссар». Восторгались делами воен­ кома сибирской 308-й дивизии старшего батальонного комиссара Афанасия Матвеевича Свирина. Он был постоянно среди бойцов, а когда складывалась трудная обстановка, поднимал их в атаку и шел в первых рядах. Гуртьевцы одержали внушительную побе­ ду под Котлубанью . Затем они были переброшены в Сталинград для защиты заводов «Баррикады» и «Силикат». Здесь сибиряки с невиданным упорством и мужеством .бились с врагом. Иногда им приходилось отражать за день по двадцать и более атак. Вместе с бойцами в боевых порядках нередко бывали командир дивизии полковник Леонтий Николаевич Гуртьев и старший батальонный комиссар Свирин. Горячее одобрение вызвало у нас сообщение командования о том, что «отлично действовал в боях за Сталинград гвардии майор Петр Григорьевич Бойко. Во главе танковой колонны он совершил глубокий рейд в тыл врага, добыл ценные разведыва­ тельные данные, разгромил ряд опорных пунктов противника». За это он был пред­ ставлен к награждению орденом Ленина. — Молодец Бойко! — восхищались мои товарищи и, выдавая свои сокровенные мысли, добавляли: — Нам бы туда, под Сталинград... Каждый рвался на фронт, чтобы мстить фашистам. И не только за поруганную Родину. У каждого был свой личный счет мести. У одних фашисты убили родных и близких, у других дотла* сожгли дом. Многие потеряли связь с родными и, не находя их, терзались мыслью — живы ли? И мне долго не было известно, что с моими родителями, братьями и сестрами, где и как они живут. Последняя встреча с ними произошла в июне сорок первого. Наш эшелон, продвигавшийся на фронт из Забайкалья, остановился на станции Епифань под Тулой. Там в ту пору работал железнодорожником мой отец Семен Михайлович. Вот и посчастливилось накоротке встретиться со своими родными. Позднее Епифань оказалась оккупированной немцами. У меня теплилась надежда, что родным удалось эвакуироваться, но твердой уверенности в этом не было. От жены, правда, письма приходили нередко. Она вместе со своими родителями смогла выехать из Орла накануне его захвата фашистами. Теперь Ольга Сергеевна жила в селе Большие Вьяссы Пензенской области. О ттуда она и нашла меня через приемную Михаила Ивановича Калинина. Долгожданное письмо от нее пришло в день трудного боя под Полотняным Заводом в Подмосковье. Не один месяц еще терзался я, пока жена Еообщила мне в Ташкент, что мои родные эвакуированы в Эмбу. Так что у каждого из нас был свой счет к фашистам. И каждый горел ненавистью к ним. Этим, конечно, объясняется и наше нетерпение, с которым мы ждали оконча­ ния учебы. И этот час настал. Все вместе мы стояли на плацу. А над застывшим в молчании строем звучали слова приказа о нашем выпуске, наши фамилии. — Здорово! — воскликнул Николай Трофимович Усатый.— Мы с тобой вместе! Для меня это тоже было немалой радостью. Перед новыми боями Ташкент остался позади. Мы ехали радостные, возбужденные. Говорили только об одном: скоро на фронт, даж е, может быть, прямо в наступление. И никто из нас не предполагал, что еще надолго задержимся в тылу. Сначала будем продолжать учебу на Карповских курсах усовершенствования политсостава. Затем окажемся в резерве Главного политического управления. И все это время будем рваться на фронт. А когда придет весть о наступлении наших войск под Сталинградом, мы встретим ее общим ликованием. В тот час каждый из нас был убежден, что отъезд на фронт уже не за горами. — Наконец-то дож дались!-г-не скрывая радости, говорил Николай Усатый.— Те­ перь и нас пошлют.