Сибирские Огни, 1978, № 5

126 Д. КОНСТАНТИНОВСКИИ Все, что требовалось просчитать на машине для модели, оказыва­ лось готово на следующее утро; так ж е— и с моделью Яконура; Гера­ сим не мог сделать Лялю менее необходимой для себя... Или пусть бы она его не любила совсем! Ждала бы, готова была принять его снова, но — не любила. Тогда, может, он и смог бы вернуть­ ся... Смог быть с ней. Был бы честный союз... А .так — ко всему, что его останавливало, прибавлялось и это: он должен был взять на себя об­ ман, вёдь он не любил ее, не любил совсем, и знал это совершенно точно... Мог бы вернуться? В самом деле, вернулся бы? Вправду, это — на роду ему написано? ...Да, у него могла быть женщина прекрасная собою, умница, искренняя, заботящаяся о нем; и к тому же, всегда будешь знать, чего ждать от жены;' преданная ему, можно довериться ее поддержке в лю­ бой трудной ситуации. Но и только. Этого так много; но и только это! Забота о нем, пре­ данность, тревога за него; помощь во всякой трудной ситуации; любой мужик позавидует такой организованности, воле, деловитости; его па­ мять, его советчик, его записная книжка, его партнер, с которым можно отрепетировать сложный разговор, встречу, тактику; счетная машина; дом как продолжение службы; все регламентировано — что говорить, когда рожать... Вот и вся последовательность: от заботы — до ЭВМ... И — без любви! А он знал уже, что эта штука существует... И — без ощущения счастья! А ведь ему уже хотелось его... Впрочем, разве не таковы многие семьи? Он знал это... Все зависело от точки зрения, следовательно,— только от него. Наплевать и забыть? Не забудешь... «Человек, которого я люблю... — говорила ему Ольга.— Сначала он давал сбить себя с толку, не мог отказаться от пустых игр, от чужоц ему суеты, любил временами изобразить себя этаким современным де­ ловым человеком, самым энергичным на свете... Я боялась его такого, а ему казалось, что это он и есть, и что в этом смысл его жизни, будто’ такой он может стать счастливым...» — Смотри, не будь размазней, Герасим! — говорила ему Ляля,— Тебе многое дано и предстоит многого добиться в жизни. Смотри, не дай сбить себя с толку! Тебе необходимы решительность в мыслях и по­ ступках, настойчивость, когда борешься за успех, деловитость и совре­ менность. Ты такой и есть, только не изменяй себе. Не поддавайся ни на какие слова! •Иначе окажешься неудачником и будешь несча­ стен... Каждая рассказывала ему — его по-своему... Нет, каждая рассказывала ему — его своего... Двух мужчин. Двух любимых мужчин... Был ли это один Герасим? Мог ли быть? Чем определить, как сформулировать общее и разницу в их сло­ вах? И много ли здесь общего, много ли розного? Или это одно и то же? Или совсем различное, а может,— противоположное; может, совмести­ мое, может, и нет? Еще ведь и у него, между прочим, имелись определенные представ­ ления о Герасиме! Гак был ли это один Герасим? Или — разные? Или один —для раз­ ных людей? Или — один в разные времена? И каков он на самом деле? Такой? Или такой? Или и такой, и та­ кой? И еще всякий? Какой-то третий? Десятый?.. Что здесь было’от не­ го — реального? От него — какого: прежнего, нового, снова прежнего?