Сибирские Огни, 1978, № 5

ЯКОНУР 111 четы, увязал их с морисоновским уравнением, с публикациями Гераси­ ма, с теорией Снегирева; получилось интересно. Точнее: стало ясно, ка­ кие нужно внести коррективы, чтобы выйти, наконец, к самой модели. Когда работа была закончена, встал вопрос: а что с этим делать дальше?.. Поиски модели, как и все другое в такой деятельности, складывались из усилий многих людей. Никто не мог бы этого в одиночку... Много­ численным усилиям, которые рождали большое Дело, надлежало быть совместными и согласованными. Но каждая идея продолжала возникать в индивидуальном мышлении, в одной, так сказать, отдельно взятой голове... О Герасиме, как ни странно, думал часто. Хотя видеться совсем перестали,—Валера не появлялся в институте. Что-то в нем было, в Герасиме... В том, как шел он к своим целям — модели и этой самой очистке... Все в нем притягивало, что помогало ему справиться с рогатками и избегать липких бумажек, пока удавалось ему справляться и избегать; а когда пасовал, упирался в рогатки и садился на липкие бумажки,—это происходило так, что тоже, непонятно уж что и как, продолжало что-то непостижимым образом притягивать... От него можно было отказаться, повернуться к нему спиной, но нельзя было пре­ одолеть эту силу гравитации, выйти из ее поля,— и затылком ее ощу­ щаешь. Тяготение! И еще —жаль становилось этой силы, источника этой мощной гравитации,—на что она уходит, расходуется, тратится; и возни­ кало сочувствие к Герасиму... Уже зная, как поступит, начал складывать сделанное в отчет. В образцовый привел порядок... Как, пожалуй, никогда прежде. Все, что указывало на необходимые коррективы, что могло избавить Герасима от ошибок и тупиков и сократить ему путь к модели,—особо выделил, подчеркнул. И вот — рука его над столом... — Бери,—говорит,—бери! В его руке —не равнодушная игра ума... Дни труда и бессонные но­ чи, энергия, нервы; надежды, срывы; радости и отчаяния. То, что неожи­ данно не просто работой обернулось, а изменило ход его мыслей и его биографии. Часть себя, таким образом, отдает, своей жизни и самого себя. Отказывается от этой части, отдает другому. Дарит. — Не стесняйся,—говорит.—Это тебе! Это он отправил назад Герасима, когда тот пришел поступать на работу? Это он одолел весь длинный и сложный путь их взаимоотноше­ ний? Он. Понимает, что происходит сейчас в Герасиме... Хочет как-то помочь ему; облегчить ситуацию. > — Тут,—говорит,—много забавного! • Раскрывает отчет на какой-то странице... Нет, не поддается Герасим. — Ну вот...—говорит Валера.—У меня не было проблемы: тебе — не тебе. А для тебя проблема: брать —не брать! Ничего не получается... Да что с ним делать? — Бери,—говорит Валера,—Не глупи. Я предвидел, что ты можешь заупрямиться. Поэтому второй экземпляр послал тебе почтой. Правда? Нет? Не знаю. Улыбается. — Тдк что,—говорит,—бери. Время сэкономишь. В дороге начнешь читать. Я вижу: Герасим вскакивает; гремит стул. — Сказал бы я тебе,—произносит Герасим,—если б не рука.