Сибирские Огни, 1978, № 4

6 ЕЛИЗАВЕТА СТЮАРТ Стоят молчаливо прибрежные ивы, Утрату и горечь таят терпеливо. А сердце не хочет мириться и ждет. Что синяя птица над речкой мелькнет. ВЕСЕННЕЕ Веселый звонкий ямб кукушки Доносится со всех сторон. У ландыша в прохладном ушке Отрадно отдается он. Мохнатый шмель на склоне лога Над медуницами ворчит... А вечная в душе тревога Молчит. Пока еще молчит. НЮРА Вспоминает, как пил. Вспоминает, как бил. Как красивую кофту в подарок купил, А потом ее продал соседке-вдовухе На бутылку проклятой своей «рассыпухи». А теперь, вот, уехал, полгода не пишет. Бросил горе-хозяйство, троих ребятишек. Под забором придется ему помирать! Даже некому дурню портки постирать... Я сочувствую Нюриной горькой судьбе. — Ну, а если опять он вернется к тебе! Снова примешь, как прежде поверив ему! Отвечает мне женщина тихо: «Приму...» СТАРАЯ ПРИТЧА Жил на свете одинокий человек. Зла не делал и трудился весь свой век. Под конец, полуслепой, полуглухой. Оказался всем не нужен он такой. Человек тогда задумываться стал. Жизнь куда-то отошла, и сам устал... А соседи зашептались меж собой: «Трудно сладить с невеселою судьбой...» Как-то вышел он на улицу и вдруг Ощутил прикосновенье детских рук —