Сибирские Огни, 1978, № 4

ЯКОНУР 51 Разладилось. Трудно стало разговаривать... Нет, это настроение было, это на Элэл непохоже... Вдовин задумался. Сложные отношения, слож­ ные чувства... Вошла жена, принесла горячее молоко и мед. Сын приподнялся, Вдовин подложил подушку ему под спину. Опять —горло. Как бы до осени, до школы справиться с этими ангинами? Сын послушно глотал мед; запивал молоком, сдувая пенку. — Мама, а он скоро засахарится? — Не знаю,—улыбнулась жена. — А я скоро выздоровлю, и мы его подарим кому-нибудь, ладно? Когда она вышла, Сережа достал из-за подушки конверт. — Это мне от Наташи! Вынул из конверта листок плотной бумаги. — Знаешь, тети-Лялиной Наташи..л Вдовин заглянул в листок. Деревья, домик, солнце; крупно: «Вы­ здоравливай». Вдовин поднялся, выключил свет, подогнул одеяло в ногах; снова сел возле сына. — А там не выключай, ладно? А то плохо... Вдовин провел ладонью по голове сына, еще поправил одеяло. Уже засопел. В момент,— как всегда. Вдовин откинулся на спинку стула. Выговорился... Полегчало. Это было важной частью его жизни. Он считал, что и сыну это полезно. Но больше это нужно было Вдо­ вину для себя. Я вижу его. В доме тихо, только жена что-то делает на кухне да телевизор включен совсем на малую громкость, какой-то репортаж; Вдовин сидит у кровати сына, откинувшись на спинку стула. Сумерки, и еще —полоса света из соседней комнаты. Вижу. Вот теперь, наконец, я вижу его. Вот он ведет руку по своему высокому лбу; у него утомленное лицо, он трет лоб, словно хочет стереть что-то, может, то, что уже успело за­ писаться слишком прочно... Его пальцы на усталом лбу, тени от них и— морщины, как письмена, их линии особенно видны сейчас, при боко­ вом свете от окна, от двери. Сын стал постепенно центром, вокруг которого концентрировалось все в его жизни. У Вдовина были заботливые родители, в нелегкие годы они создали ему обеспеченное детство, тратили на него много и времени, и не слиш­ ком больших своих заработков. Но это не была бескорыстная любовь. Они постоянно'давали понять, что балуют его. Скоро он начал чувство­ вать себя источником их лишений. Едва ли у них была такая цель, воз­ можно, родители действовали бессознательно, однако они внушили ему это. С годами появилось и другое: родители стали оценивать его успехи как нечто малозначительное против их ожиданий. Его способности не признавались, дела вызывали сомнение, никакие его соображения не принимались всерьез; то, что исходило от него, либо отметалось, либо подвергалось уничтожающим поправкам. Если он пытался говорить с ними о себе —они смеялись над ним, а когда 'ему случалось потерпеть неудачу —и злорадствовали... Нет, они не были чудовищами. Они были людьми неуверенными в себе и слабохарактерными, и пытались утвер­ дить себя, принижая других. А он оказывался ближе всех... 4 *