Сибирские Огни, 1978, № 4

У К Н И Ж Н О Й п о л к и 189 учится по-взрослому сплевывать сквозь зу­ бы струйкой, старается скрыть свое маль­ чишеское увлечение девчонкой. В центре рассказа «Стекло» — два события. Одно не­ значительное— веселая и озорная Галка разбила стекло в конюховке, играючи швырнув в Сеньку шлеей. Окно с по­ мощ ью добрых людей Сенька застеклил. А вот что случится, когда, я е сумевши справиться с горячим жеребцом, Сенька сбил лю бим ую девушку, «хрупкую как стекло» — об этом нам предоставлено пра­ во догадываться самим. Но «модель» на­ столько ясна, что и во втором случае, мы в это верим, все обойдется благополучно: «Галка очнулась, попробовала подняться. Сенька взял ее на руки и понес. Куда? Он и сам не знал — нес и все. И тихонько всхлипывал». Вот так ж е он со своей неиз­ менной добротой, восЛитанной окружаю ­ щими, жизнью своей защитит, спасет, вы ­ ходит любимую . В это веришь. В рассказе «Мы с тобой два берега» прорывается новая нота в авторской инто­ нации— сатирическая. Сюжет построен на антитезе — чванливого и трусливого бух­ галтера из города обожествляет честный, отзывчивый, простодушный старик-кресть­ янин. Но здесь, как, впрочем, и в других рассказах, прорывается не очень симпа­ тичная мне сторона авторской позиции — во имя утверждения идеи нравственного здоровья людей сегодняшнего села он го­ тов противопоставить людей деревни и го­ рода. В отдельно взятом рассказе это, мо­ жет быть, и не очень заметно, но когда читаешь все рассказы подряд, то убежда­ ешься, что человек у В. Шанина до тех пор хорош, честен, чист помыслами, пока он связан кровными узами с селом. Стоит ему переступить порог деревенской жизни — начинаются отклонения, моральные изло­ мы, грехопадения. Первая встреча с новым писательским именем показала, что в литературу пришел художник, умеющий видеть мир в своеоб­ разном свете, стремящийся передать свое радостное удивление перед рождением в людях нового, светлого и радостного. Л. АЛТАЕВ Е. А. Куклина. Вольная поэзия в Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.). Но­ восибирск, «Наука», Сибирское отделение, 1977. Понятие «вольная поэзия» давно приоб­ рело характер более или менее опреде­ ленного литературного термина. Под ним подразумеваются бесцензурные стихи рус­ ских поэтов, распространявшиеся в неле­ гальной печати и в списках, начиная чуть ли не с радищевской оды «Вольность» вплоть до революции 1917 года. Ее называли и «подземной поэзией», и «запретной», и «потаенной»... Воздействие на массы воль­ ной поэзии было столь сильным и дейст­ венным, что не могло не вызвать особого интереса к ней со стороны литературове­ дов. Однако до последнего времени не было исследования, которое бы сколько-нибудь полно изучило и осмыслило бытование вольной поэзии в Сибири, содержание и особенности ее развития в крае, куда ца­ ризм высылал «виноватую Россию». Е. Куклина много лет занимается изуче­ нием истории и особенностей жизни воль­ ной поэзии в Сибири* Еще в 1960 году она составила книгу «Революционная поэзия в Сибири», где публикация стихов и песен сопровождалась обширной вступительной статьей и подробным справочным аппара­ том. Этой теме посвящены ее статьи «Ж ан­ ровые особенности революционного гимна в России», «Из биографии партийного гим­ на», «Революция 1905— 1907 гг. и сатири­ ческие издания Сибири» и др. Новая работа Е. Куклиной «Вольная поэ­ зия в Сибири» как бы подводит итоги многолетних разысканий и размышлений над давно избранной темой. Автором про­ делана громадная работа. Обследованы не только десятки легальных и нелегальных изданий предоктябрьских десятилетий, но и архивные фонды Новосибирска, Томска, Омска, Иркутска, Красноярска, краеведче­ ских музеев и библиотек. Внимание к тру­ ду своих предшественников — Б. Ж е р е б ­ цова, С. А. Рейсера, А. Л. Дымшица и др.— сочетается с собственными автор­ скими изысканиями и находками, собствен­ ными поворотами исследовательской мысли. Новизна задачи потребовала обращения к своеобразным исследовательским мето­ дам и приемам. Необходимость изучения особенностей бытования литературных произведений и их судеб, определения их идейно-эстетического воздействия обус­ ловила обращение к «историко-функцио­ нальному методу». Обследование доок­ тябрьских архивных фондов, в частности донесений и протоколов сыскных и кара­ тельных органов царизма, судебных раз­ бирательств позволило в значительной м е­ ре реконструировать роль запретной поэ­ зии в духовной жизни народных масс конца XIX и начала XX века. Е. Куклина не изолирует поток вольной поэзии в Сибири от общенационального литературного движения. В ее книге про­ слеживается история развития и бытования в Сибири вольной поэзии, начиная со вре­ мени «Вольности» Радищева и , агитацион­ ных песен К. Рылеева и А. Бестужева, влия­ ние творчества ссыльных декабристов на идейную жизнь края, на творчество сибир­ ских литераторов того времени. Говорится о воздействии на «самые глухие дебри русской жизни» поэзии петрашевцев, в ча­ стности А. Н. Плещеева. Крупным планом выделена поэзия Н. А. Некрасова, изучение архивов показало ее большую популярность среди рабочих Си­ бири. Приводятся убедительные свидетель­ ства. Например, «некрасовская тетрадь», изъятая жандармами у арестованных моло­ дых красноярских рабочих, рядовых рево­ люционеров Мардашевича и Лашевского с переписанными от руки произведениями поэта.