Сибирские Огни, 1978, № 4

и книжной полки В. Шанин. Памятник для матери. Красно­ ярское кн. изд., 1977. На семейном совете у Захара Сереброва обсуждается необычное событие: млад­ ший сын прислал из М осквы письмо, где сообщал, что заказал для матери мрамор­ ный памятник. «Испокон веку крестьянам памятники не ставили. Жил, скажем, человек тихо-мирно, израсходовал себя в работе да заботах и отошел в тихости», а вот па­ мять его только деревянным крестом по­ читали. И вдруг — на тебе, мраморный, как на городских кладбищах. Выло от чего недоумевать серебровской родне. Но проходит первое недоумение, и вот уж е не только Серебровы, но и вся дерев­ ня с нетерпением ждет часа, когда придет из М осквы памятник. В родительский день, переделав все необходимое, взрыхлив на могилках землю , собрав мусор, украсив кресты березовыми венками с молодыми клейкими листочками, собираются семьи, чтобы подумать, погрустить, спеть люби­ мы е песни. Льется неспешный разговор: «— Мама очень любила «Рябинушку»,— дрогнувшим голосом проговорила Поли­ на.— Бывало, соберутся гости: «Споем, что ли, Варвара!» — «Почему бы и не спеть? Споем». Мама начинает, и все подхватыва­ ют. Поют стройненько так, задушевно, у дяди Вани Толстикова аж слеза выкатыва­ лась. И выпьют всего по рюмашечке, а песни — на всю улицу. Весело было». Так не доставленный ещ е каменный па­ мятник превращается на наших глазах в самый драгоценный памятник — память сердца, воскрешения лучших нравственных черт ушедших поколений. Будут еще осложнения с установкой па­ мятника, будут грустные мысли у Захара, который по старости и немощи вынужден отойти от любимых дел — «ему бы сейчас косу в руки да помахать в усладу, а после зарыться в пахучую кошенину и нюхать, нюхать травяной настой, чтоб гудело и ло­ мило в висках от пьянящей работы». То­ скливо будет Захару и оттого, что дочери все реже навещают его, занятые своим хо­ зяйством. Но поверх всех забот будет при­ сутствовать мысль — такие дети, которые чтут память матери, не дадут в обиду и от­ ца. Слово «памятник» происходит от слова «память». Потому и все разговоры о па­ мятнике ведут героев к мысли о великой ответственности живущих перед памятью ушедших. Простое дело делала Варвара: «Вставала с первыми петухами, ложилась позднее всех». Но тепло было при ней, уютно, «а вот померла — и словно сентяб­ рем унылым повеяло в избе». Незаметно в рассказ вплетаются новые нити. О Ромке Переярове, который от­ правился в город, чтобы стать летчиком, но кончил тем, что научился хорошо день­ ги «заколачивать» и — забыл про родное село, про родную мать: «Перебивается старушонка с хлеба на квас, одной колхоз­ ной пенсией живет». Непорядок! И у кол­ хозников новая оценка его поведения: «Та­ кой не то что памятник, креста на могилку матери не поставит. Ожмотился, гад, при деньгах. Это не наш человек — не дере­ венский — и нечего о нем...» Меняется судьба соседа Серебровых. Совсем было собрался Иван Толстиков в дом престаре­ лы х— при живых-то детях! Но проснув­ шаяся совесть заставляет сына пригласить к себе одинокого отца. В конце рассказа мы видим его «заметно посвежевшим, по­ бритым, в новом черном суконном пальто, кроличьей шапке и нсвых кирзовых сапо­ гах»: «Ж иву — кум королю и сват минист­ ру». И здесь свою роль сыграл «памятник для матери». Встреча с героями В. Шанина представи­ лась мне встречей со старыми знакомыми. Так и кажется, что где-то ты уж е видел вот таких ж е людей, разных по внешности, по житейским привычкам, несхожих профес­ сиями и характерами, но неизменно уст­ ремленных к добру. Доброта разлита в людях и их делах, устремленность к доб­ р у — главная черта всех героев В. Шанина. Начальника маленькой железнодорож­ ной станции Семена Семеновича Добрыни­ на недаром прозвали Добрыней Никити­ чем. Его забота о пассажирах не знает гра­ ниц, определяемых инструкцией. Слезы девчонки, долго и безуспешно ожидавшей приезда отца (он много лет назад покинул семью), воспринимаются им как личное го­ ре. Счастье Надюшки, встретившей нако­ нец-то отца, когда стоит она рядом улы­ бающаяся, довольная, «пронизанная радо­ стью и солнцем», так что, кажется, «даже веснушки пляшут на ее розовом лице», воспринимается Добрыниным как собст­ венная радость. («Встреча»), Недотёпа, «тюха» и «теленок» Сенька — истинно крестьянский сын. Он по-настоя­ щему любит крестьянский труд, лошадей, готов все время проводить возле своего любимца — жеребца Амура. Сенька стара­ ется быть солидным, оттого и прозвала его мать «нелюдимцем». Он солидно молчит,