Сибирские Огни, 1978, № 4

КАПЛЯ, ОТРАЗИВШАЯ СОЛНЦЕ 187 — Пришлите рукопись, я прочту и, как сумею , помогу советом. Рукопись была отослана в Вешенскую. Не прошло и двух месяцев как получил ее обратно вместе с письмом, которое стало для меня учебником в доработке фронто­ вых дневников. Вот это письмо: «Дорогой тов. Веревкин! Извините за то, что долго задержал ответ. Постоянные разъезды и чрезмерное обилие чужих рукописей помешали мне ответить Вам своевременно. Кратко хочу сказать Вам о моих соображениях относительно «Партийного би­ лета». Над рассказом надо еще основательно поработать, и не только над стилем, но и над строением произведения. Основная беду — на мой взгляд — состоит в том, что Вы взяли на себя труднейшую задачу, ведя повествование от первого лица и тем са­ мым связав себя по рукам и ногам. У Вас нет «оперативного простора», и Вам все вре­ мя надо «якать» и оглядываться назад: «не допустил ли я какой-либо нескромности, так ли я показал то или иное событие?» Вообще рассказ от первого лица — трудная и щекотливая форма, и неизмеримо легче было бы Вам писать «он сделал то-то», а не «я сделал то-то». Подумайте над этим вариантом. Небрежности в строении фразы Вы отыщите сами при условии, если автор на время отойдет в сторону, а за рукопись сядет редактор военной газеты — гвардии под­ полковник Веревкин, который беспощадно и придирчиво начнет править Веревкина- автора. Нельзя же в самом деле писать: «Все улыбнулись по адресу брони». И чем эта фраза отличается от фразы мамы-одесситки, приглашающей своих чад к завтраку: «Детей, детей! Идите кушать яйцев!»? Скупо показаны психологические переживания героев в труднейшие минуты их жизни. Для этого стоило пойти даже на увеличение объема рассказа. Бедно даны пейзажи. (Опять-таки в этом повинна форма повество­ вания от первого лица!) Строже и отчетливей надо построить сюжет Чудесной воз­ можностью явилась бы для этого показанная несколькими штрихамй, мило и скром­ но,— любовь Вали к Порталови. Но ее признание у трупа Порталова, звучащее так трагически, исключает одно штампованное и замызганное определение: «безумно любила». На скамейке городского сада, в люб»й обстановке можно допустить слова о «безумной» любви, но не в изго­ ловье у смерти. Тут это захватанное слово «безумно» звучит почти кощунственно. И в тысячу раз доходчивее и выразительнее выглядела бы простенькая, человеческая фра­ за: «Ведь я его так любила!» Как видите, одним неосторожным, непродуманным сло­ вом можно целиком зачеркнуть эффект сцены, исполненной глубочайшего драматизма. В настоящем виде рассказ похож на немой и бесцветный фильм. Вы обязаны об­ лечь его живой плотью, влить в него живую творческую кровь! Это, пожалуй, и все. О мелочах говорить не стоит. Не подумайте, дорогой товарищ Веревкин, что это — «разнос». Нет, только жела­ ние помочь Вам сделать рассказ полноценным руководит мною. Учтите еще одно обстоятельство: на тему о выходе из окружения много писали и пишут. Совершенно необходимо поэтому говорить своим голосом и как можно ярче. Если сочтете нужным ,— пришлите рукопись после переработки. На этот раз с ответом не задержусь. Отшлифованный по-настоящему рассказ будет напечатан. В этом я убежден. В нем есть добротные куски, но от похвал я сознательно воздерживаюсь, чтобы Вы не зазнались ,— раз, и чтобы злее работали ,— два! Желаю успеха! С приветом М. Шолохов. 20.8.51. Вешенская». Можно себе представить, с каким энтузи­ азмом взялся я за переработку рукописи. В 1971 году моя книга под названием «Дневник, пробитый пулей» вышла в свет. На «Дневник...» откликнулись положи­ тельными рецензиями многие сибирские и центральные газеты. В 1974 году «Дневник, пробитый пулей» выдержал второе издание. Тираж книги (несмотря на то, что он был значительно большим в сравнении с первым изданием) разошелся так ж е быстро, как и три года назад. А ведь книжка-то самая обыкновенная. Но в процессе ее рождения, в ее судьбе, как солнце в капле воды, отразилось шо­ лоховское человеколюбие, постоянное его стремление поддержать людей, впервые взявшихся за перо. Именно на крыльях гу­ манизма писателя, его мудрости и постоян­ ной отеческой заботы о молодых литерато­ рах, мои фронтовые Дневники перевопло­ тились в книгу. ♦