Сибирские Огни, 1978, № 4

Александр Панков «ХАРАКТЕРЫ И РЕЗКАЯ КАРТИНА НРАВОВ» Александр Пушкин сказал о Грибоедове: «Цель его — характеры и резкая картина нравов». Характеры и резкая картина нравов — цель всякого истинного писателя. К этой цели упорно шел и Василий Шукшин. Шел и словно бы подзадоривал самого себя и окружающих: «Смелее постигать глубину жизни, не бояться, например, ее мрачнова­ тых подвалов. Тогда это будет борьба за человека. А как ж е иначе? Иначе будет, как парадный подъезд главного здания «М ос­ фильма»: огромный, прекрасный... и вечно закрыт». Одну из своих книг он так и назвал: «Ха­ рактеры». О Ш укшине немало писали при жизни, много написали после горькой и безвре­ менной кончины, напишут, видно, еще не одну статью, не одну книгу. Нашему поко­ лению довелось быть свидетелем того, как этот одареннейший, во многом неожидан­ ный <в искусстве человек жил, трудился в поте лица и сердцем болел о человеке, по­ ка критика «болела» о его литературной репутации. Он до конца сохранял в неиз­ менности, неискаженности главное — само­ го себя, свой ум и свой взгляд на мир. Что может быть труднее и сложнее для лично­ сти? Вместе с «Калиной красной» обозначился, наконец, успех всеобщий, популярность народная. И вдруг это поражающее своей нелепостью известие со съемок фильма «Они сражались за Родину». Только набрал высоту... Шукшин тоже сражался. «Тогда это будет борьба за человека». В 1974 о Ш укшине еще вовсю спорили, в нем разбирались, о нем «формулирова­ ли». (См., например, диалог Л. Аннинского и В. Гусева в «Литературном обозрении», 1974, № 1,-рецензию И. Соловьевой, В. Ш и­ товой в «Новом мире», 1974, № 3; дискус- 1 2 Сибирские огни № 4 сию о «Калинё красной» в «Вопросах лите­ ратуры», 1974). Лучшие рассказы Шукшина ещ е только были составлены вместе, как следует подобраны один к одному и пре­ вратились вдруг из отдельных бытовых кар­ тинок и эскизов — смешных и грустных, трагичных и мелодраматичных — в одно целое. Тут-то и начали удивляться и вникать, словно заново, словно раньше по ж урна­ лам не читали. Стали раздумывать про «шукшинскую жизнь». Эрудиты припомни­ ли попутно, что на томах Лабрюйера зна­ чился титул «Характеры и нравы нынешне­ го века». Решили, что книги Ш укшина впол­ не заслуживают такого ж е заглавия. Заслуживают, спора нет... В 1975, как ни горько, пришлось высказываться о прочи­ танном в прошедшем времени, дорисовы­ вать штрихи к траурному портрету и вроде бы подводить итоги. Примечено было мно­ го верного и точного. (См., например, статьи И. Дедкова «Последние штрихи», «Дружба народов», 1975, № 4; Вс. Сахаро­ ва «Жизнь, оборванная на полуслове», «М о ­ сква», 1975, № 6). Вновь подтвердилось, что создан «своеобычный путеводитель по нравам, ярмарка характеров», уникальные наброски «к домашнему... портрету русско­ го человека в его нынешнем нравственном состоянии и обиходе» (И. Дедков). Все верно. Верно и то, что сильно изме­ нился тон разговора о писателе, тон скло­ нения его имени. И дело не только в том, что художника уж е не было на свете. В том дело, что книги Шукшина превратились в общ езначим ую культурную ценность. А это порождало новое и особое отношение к ним. Рубеж 1976 и 1977 принес красноречивое тому подтверждение. Явились первые по­ пытки сказать о жизни и творчестве Ш укш и­ на в целом. С концептуальной статьей «Путь Василия Ш укшина» («Север», 1976, № 11). выступил Я. Аннинский и с биографи