Сибирские Огни, 1978, № 4

я к о н у р 15 мог устоять при каких угодно изменениях во внешних по отношению к его душе обстоятельствах. Так было. Ныне же с ним стало происходить что-то такое, что могло оказаться сильнее его... Будет ли ему, чтобы устоять, не поддаться, достаточно того, что есть в нем? Он лежит, не зная, что сделается с ним дальше... Что же Яконур не вспомнит о нем, не возьмется за него?.. Как там его судьба, чем занята она, почему отвлечена от него? д а , вот лежит он... И ничего не знает о том, что с ним будет дальше... ИЗ ТЕТРАДИ ЯКОВА ФОМИЧА. «Э пр во все б степ нач с инт в ч биол п что по мн мн уч этич и соц пр с ктр в св вр столк ф-ат покаж дет заб по ср с пр воз в св с возм антиг исп компл б н (ИТФ)». Кирилл Ясное положил трубку на место. Сидел, повернувшись в кресле в сторону телефона, не убирая с не­ го руки. Тихий, глухой голос Ревякина... Слова, на которые не возразишь. Что ответить?.. Сидит, протянув руку к телефону. Узкая ладонь прикрывает диск, длинные пальцы —на трубке. Смотрит на телефон... Когда Кирилл заканчивал исторический факультет, направлений на работу выпускникам у них не выдавали,— историки не были нужны. В лучшем случае он мог получить в школе шесть-восемь часов нагрузки, практически ничего. Отучившись, он приехал домой, положил перед от­ цом на стол свой диплом и сказал: «Здравствуй, папа, вот я приехал. Сын твой не хуже других, только работы для него по окончании инсти­ тута нет». . - Отец был учителем, Кирилл хотел следовать ему... И вот положил он перед отцом свой диплом, сказал эти слова. Отец ему ответил: «Не огорчайся, сын, значение идеального с каждым годом будет все возрастать». Кирилл пошел рабочим в геологоразведку. ...Речной трамвайчик ткнется в берег, затихнет. — Ну, тут романтики всего по колено! Один шаг — и сапог в болоте до самого края голенища. Пытаешься вытащить ногу, дергаешь ее, а нет ожидаемого чавканья, топь держит тебя молча, упорно, накрепко. Тянешь сапог руками, выбираешься... Поднимешь голову, смотришь на других,—картинка!.. До травы доковы­ ляешь, там хоть землю под собой почувствуешь. Осока густая, высокая. Стрекозы копошатся в мокрой траве; смрад, хлюпанье. А до вышки еще далеко... Выжмешь портянки, сидя у вагончика на санях с взрывчаткой. Вагончик уже немало повидал,—облупленный, ржавый, окна досками наполовину забиты, доски темные, расколотые трещинами. Устроишься на нарах под потолком; абстрактная фреска над тобой из грязи и присохшей травы. — Что это?— спросит кто-нибудь из новичков. — Да затопляло. — И до потолка вода была? — Нет, вода не до потолка, только щепки до потолка плавали... Кирилл был своим среди своих, он жил этой жизнью всерьез. Любил забраться на вышку. Не спеша поднимался по узким дере­ вянным лестницам. Подолгу стоял наверху. Смотрел: зеленая сочная