Сибирские Огни, 1978, № 4

14 Д. КОНСТАНТИНОВСКИЙ Он пришел говорить. Он очень волновался и дал своим рукам эти часы, чтобы руки заня­ лись ими и не мешали ему. Руки захотели что-то сделать с часами, переставить их левее или правее, ближе или дальше, что ли; часы не желали сдвигаться со своего места. Они оказались привинченными к столу. — Да,—произнес Валера,—именно для таких случаев и сделано... Герасим повернулся и вышел. Никто его не окликнул. Кажется... Он не мог вспомнить точно. Нет, он не слышал, чтобы кто-то его окликнул... Итак, Тамара отправила Надежду. Ненадолго это было ему дано... Элэл попросил Тамару —пусть Надежда приедет, каникулы ведь начались; жена согласилась, и целых две недели Элэл виделся с дочкой, по целому часу в день. Она входила, усаживалась на стул рядом с кро­ ватью, вкладывала свои руки в его ладонь, начинала говорить... вынима­ ла руки из ладони Элэл и брала его пальцы в свои... перебирала его пальцы... Элэл слушал ее голос, улыбался; он был счастлив. Вспомнил,— она так же перебирала его пальцы, когда была совсем маленькой; Элэл ставил коляску слева от своего стола, правой рукой он писал, а левую опускал в коляску, отдавал Надежде; она занималась его пальцами, Элэл работал... Тамара готовила ужин... 'Еще год назад, один только год, Элэл не мог бы представить се­ бе, что вдруг сломает тот свой мир. Согласие, покой, налаженность и ровность; полная определенность в этом своего настоящего и будуще­ го; казалось, тут и есть его собственное, ему соответствующее, прису­ щее. А потом —это открытие! Он обнаружил в себе такое, что, едва сде­ лавшись для него явным, мгновенно изменило все, и в нем и вокруг не­ го,— и возвращение стало невозможным... Маша-Машенька была источ­ ником энергии, который питал его жизнь... Итак, отправила Тамара Надежду. Все теперь, любое слово, каждый поступок,—оказывались исполнен­ ными особого значения. Тамара не обсуждала с ним ничего, даже не заговаривала об этом, но во всем Элэл чувствовал молчаливый упрек; Тамара словно повторя­ ла ему: мы будем для тебя теми, кем ты захочешь нас сделать, родными или чужими, но мы знаем, что ты теперь не наш, что ты нам не при­ надлежишь... «Разве Надежда мало побыла с тобой?» — сказала Тамара. «Побыла»! Что же происходит? Он потерял возможность работать, обречен на болезнь, на непод­ вижность и слабость; друзья и ученики отдалены от него; теперь он те­ ряет и дочь? Вот он лежит и не знает, что будет с ним дальше... Нет, внешние события жизни мало всегда значили для него; бывали они более благоприятными или менее,—это означало лишь, что они бла­ гоприятны более или менее; главное сохранялось внутри Элэл, он носил главное глубоко в себе, и то, что он унаследовал, и то, что нажил сам; содержавшееся в нем, в его душе, было для него важнее, а потому ока­ зывалось сильнее внешних событий и независимо от них,—его призва­ ние, убеждения, пристрастия, цели, наконец, потом и его любовь; и он