Сибирские Огни, 1978, № 4

148 И. ДУЭЛЬ бить. Перегрузим« находился совсем близ­ ко и со дня на день должен был прибыть к нам. Об одном молили мы Нептуна, что­ бы погода не помешала перегрузу. Но он, видать, был занят в то время более важны­ ми делами, и слова наши слышал вполуха. «Пауки» подбирались к нам все ближе, грозя обогнать транспортное судно «Ост­ ров Лисянский», а подходила уж е наша очередь сдавать рыбу. Накануне перегруза Сергеев перегово­ рил по рации с капитаном «Лисянского», они сошлись на том, что нам придется под­ бежать миль сто навстречу транспорту, в район, где есть надежда уберечься от «пауков». И вскоре мы уже шли на швартовку к огромному перегрузчику, по сравнению с которым даже наш большой траулер вы­ глядит совсем несерьезной посудиной. Есть такая пословица: «По швартовке уз­ нают моряка». Замечено точно. Ни одна операция не таит в себе такого множества опасностей, как эта. Только береговому че­ ловеку кажется, что самое страшное в мор­ ской работе — плавание в открытом океа­ не. На самом деле там редко случается что-нибудь такое, что может застать врас­ плох бывалого судоводителя. Д аже от сви­ репого шторма есть надежные приемы за-. щиты. А вот подход к берегу или к друго­ му судну — тут трудно все заранее учесть, тут гляди в оба. Я любил смотреть, как швартуется Сер­ геев. В эти минуты он будто и ростом ста­ новился выше, и фигурой подтянутей. А го- 1юс его, почти всегда таящий в себе весе­ лые нотки, вдруг начинал звенеть командирским металлом. Но главное — капитан чувствовал каждым нервом свой траулер, чувствовал каждый лист обшивки на носу его и корме, словно кожу собственных ног и рук. И командовал он движениями парохода столь ж е естест­ венно, как мозг командует нашими конеч­ ностями. Он будто срастался со своим судном, потому не было в его голосе и тени колебаний: капитан с абсолютной точностью знал, как среагирует пароход на увеличение скорости, перекладку руля, пе­ ремену положения лопастей на винте регу­ лируемого шага. В тот вечер, когда мы швартовались к «Острову Лисянского», только такая фи­ лигранность маневров и могла выручить. Погода стояла скверная, и зыбь шла крутая; чуть круче — и подойти было бы уж е не­ возможно. Все делалось, даже по рыбац­ ким понятиям, на грани риска. Недаром ка­ питан перегрузчика сказал во время кап- часа: «Зовем к себе под борт только умелых и отважных, другим такая погода для перегруза не годится». Сергеев стоял на левом крыле носового мостика, у самого борта, а я смотрел на не­ го, прижавшись спиной к надстройке, чтоб не загораживать ем у обзора, любовался точной работой и, честно сказать, завидо­ вал капитану. Это шло не от какого-то комплекса не­ полноценности. На судне я никак не чувст­ вовал себя лишним человеком. И теми контактами, которые сложились у меня с экипажем, был вполне доволен: не столь уж часто поминали ребята об основной моей профессии, о том, что, собственно, пришел я сюда, чтобы написать потом кни­ гу,— воспринимали меня именно как пер­ вого помощника. Да и все главные пробле­ мы жизни траулера капитан без меня не решал. А отношения у нас и в плавании остались такими ж е добрыми, дружескими, равными, как на берегу. А все ж е вот наступает такой момент, как швартовка,—-и я вдруг должен тихо жаться к надстройке, чтоб не мешать. Ибо помочь в морской работе не могу, не умею. И вот это было мне очень обидно. Сергеев, несмотря на сильную зыбь, при­ швартовался, как всегда, лихо., с одного захода, будто магнитом притянуло наш па­ роход к борту перегрузчика. И скоро мы уж е стояли на заведенных по-штормовому концах. Списки бригад, работающих на перегру­ зе, были составлены заранее. • Николай Шестаков — а на перегрузе командует он, помощник по производству,— поставил м е­ ня тальманом на первом трюме. У тальма- на работа такая: считай стропы, отмечай каждый на куске картона, сверяйся с таль­ маном перегрузчика, и если цифры у вас совпали, то все в порядке. Но накануне на­ шего подхода к «Острову Лисянского» Шестаков как бы между прочим сказал мне за ужином: — Придется вас от перегруза освободить. — Как та к ?. — Работы вам нет. — Ты о чем? Я ж е тальманю. — Да в том-то и дело, что тальманить я поставлю Серегу Тегу. У него нарыв на руке — в трюме ему никак нельзя работать. — Так я пойду в трюм! — В трюм? — Николай улыбнулся, на сей раз в его азиатской улыбке хитрости было куда больше, чем обычно.— Да вы пред­ ставляете, какая там работа? — Очень приблизительно,— признался я.— Вот поработаю— и буду представлять. — После перегруза самые здоровые парни ноют. Им — и то тяжело. А вы — в трюм. — Что за разговор! Работаю и я на подвахте. Шестаков вдруг расхохотался. Засмеялся капитан и все командиры, кто ужинал в то время в кают-компании. — Ну ты даешь, комиссар! — сказал Сер­ геев, отфыркиваясь.— Это ж придумать надо — сравнить перегруз и подвахту! Ты представь, за смену надо сто тонн в наших трюмах поднять, погрузить на стропы, на перегрузчике со стропов снять и составить в штабеля. — А весь экипаж все равно работать не сможет,— подхватил Шестаков,— полная ходовая вахта должна быть на месте. Зна­ чит, всего будет у нас семьдесят человек, в смене тридцать пять. Отбросьте тальма- нов, отводящих, лебедчиков. На все четыре трюма выйдет чуть больше двадцати пяти человек. — А тонн — сто! — перебил Шестакова