Сибирские Огни, 1978, № 3

ЯКОНУР 79 ло бы и тому, кто не болел рыбацкой страстью; Карп испытал ее а по­ тому хоть и осуждал он своих нарушителей искренно, и трудно было ему простить их, но все в нем противилось наложению наказания. Сложная жизнь его души сделала Карпа замкнутым. Наконец, отношения с братьями. Здесь тоже все разом: и то что ма­ ло виделись и разошлись в чем-то за столько лет, и то, что служба в инспекции отдаляла его братья не жаловали Карпа, он был едва не чужим в семье. Переживал из-за этого... Он тоже родился на Яконуре, и ему Яконур был родиной! Братья как запамятовали. Будто не хотел он Яконуру доб­ ра, не служил ему в инспекции рыбоохраны, будто не тратил себя, чтоб сберечь Яконур. Будто не рисковал собою. Будто не расплачивался еще и тем, что люди его сторонились! Чем больше он делал для Яконура, тем, выходит, больше сторонились... Братья не могли этого не пони­ мать они как глаза и уши позакрыли, ничего не хотели ни видеть ни слышать! Карп знал, в общем, что говорят про него в инспекции, как о нем судят на Яконуре, что сдерживает братьев. Знал, каким его видят. Он испытывал удовлетворение, если замечал, что кто-то разделяет его пред­ ставления о себе, и страдал, когда бывало иначе. В конце концов из того, что думал он, из того, что думали другие, он составил, сложил образ самого себя, в соответствии с которым и строил свое поведение. Тут не все хорошо стыковалось, иногда и совсем не сходилось; но все же Карп мог вести дальше линию своей жизни. Был ли он счастлив? И задавал ли он себе этот вопрос,— или только вопросы о рыбе? Конечно, Карп спрашивал себя не только про рыбу... Задавал. Он остался бобылем, так что работа занимала особенно много места в его жизни и вопрос этот прежде всего относился, значит, к работе. А тут ответы получались разные... Совсем бывали разные. Вот он опустил бинокль. Но трудно сейчас узнать что-то по его гла­ зам. Далеко, отсюда не видно. Думает он в эту минуту только о деле. Убрал бинокль, сел, крутанул штурвал; выйдя из виража, дал пол­ ный газ. Небо затягивало, опять верховик задул, появилась волна. Начался дождь; Карп остановился, поднял брезент. Уютно было в тесном замкнутом пространстве. Двинулся дальше по дождю, понесся по торчащим из воды живым, блестящим алюминиевым проволокам. Хоть бы кто-нибудь зашел, позвонил! Захар, или Валера, или Михалыч, или, пусть, Назаров... Ни один. Будто в принципе его не существует, будто обратился он в ничто... Герасим протянул руку к календарю, полистал. Можно было уже подводить итоги... Валера (долгий разговор в пустой лаборатории): — Как видишь, я не скрываю своего отношения к тебе. Ты, конечно, для нас троянский конь, и ничего, кроме подвохов, мы от тебя не ждем. Да, мы напряжены, из-за этого, может, относимся к тебе несколько ху­ же, чем ты заслуживаешь. Ну, так тебе и надо! Что касается твоих лич­ ных интересов... Насчет модели, да! Какого черта ты лезешь к нам со своими разговорами? Прямо девица, которая всем навязывается! Эта твоя идея совместной работы... В принципе, конечно, красиво,— общими усилиями сделать модель! Но ты же должен понимать, что такие идеи никогда еще не встречались с восторгом. Никто, насколько мне известно,