Сибирские Огни, 1978, № 3

44 Д. КОНСТАНТИНОВСКИИ щий, и вот уже захватил и Яконур, как захватывал вообще многое. Про исходило без него, а когда произошло,— он обнаружил: он давно сфере действия того, что происходило; может, и в самом центре. А надо было жить дальше. Дело не только в хлебе насущном; надо было не потерять себя. Это означало,— ему лично, ему в отдельности устоять перед тем, что произошло и продолжало происходить помимо него и не считаясь с каждым отдельным человеком. И были у Ивана для этого — здравый смысл, жизненный опыт да все, что еще остава лось в нем и в его жизни тем, его, Яконуром... Стоял, смотрел. . Вода покрыта была рябью, хмурилась. Две штуки, вот засело в голове,— две штуки! Достал из-за лямки рюкзак’а фуражку, надел, пошел дальше. Прожить — проживем... , Вот еще лесничество, обещали взять на работу с начала месяца. Делов — прожить. Обида... Аня ждала на пороге, сказала, уж беспокоилась,— прохладно, ве тер. Не спросила, что принес. Спросила только, накрывать ли. Да Иван Егорыч сразу не ел, попьет только и все, а ел через час, отдохнув. На берегу залаяли вдруг собаки, Иван Егорыч сначала подумал лишь,— не встретили, сорванцы, загуляли в тайге; но лай был настой чивый, его звали, случилось что-то. И ну заколачивать серебряные гвоздики в воду!.. Облака сели на гольцы... Под порывами ветра дождь — косыми волнами, и склоны за ними, как под водой... Ольга спустилась в кормовой кубрик, улеглась на свое обычное ме сто. Великое удобство — полосатый матрац... Чуть двигались над голо вой стальньш тросы рулевого управления. Слабый свет втекал в иллю минаторы, залепленные каплями. Тишина. Только дождь на палубе. Толчок. Это «Верный» пришвартовался. Там капитаном Костя, муж Тони. Вот она идет, экспедиционная жизнь: встретятся — станут бортом к борту, перебегут друг к дружке на минуту * - и в разные стог роны... ...Так хочется одного с ним дома! И жить в этом доме той жизнью, по которой давно болеешь... Если б не могла вернуться вовремя, она бы забегала раньше и оставляла Герасиму на столе что-нибудь вкусное; писала бы ему записочки — самые-самые слова... Вдовин расхаживал перед доской, говорил негромко, доверительно: — Вы ведь знаете, у меня одно увлечение в жизни — работа. Мо жет быть, я смотрю на вещи неверно; однако я считаю, что так должен жить каждый мужчина... Остановился перед Капитолиной, она сидела в первом ряду. — И каждая женщина, если уж ей выпало работать в нашем ин ституте. Шевеление в зале. — Прогресс в науке у нас тоже плановый, всем вам это хорошо из вестно. При тех деньгах, какие жрут наши с вами эксперименты... Сло­ вом, не надейтесь найти доброго дядюшку, который бы сказал вам — занимайтесь на здоровье чем хотите. Так вот, мне кажется, я улавливаю нечто такое... Знаете, что еще не говорится, но уже носится в воздухе... Ученый обязан улавливать то, что носится в воздухе, за это- ему и пла­ тят, ха!..