Сибирские Огни, 1978, № 3

ЯКОНУР 33 — Знаете, я по голосу человека определяю, есть в нем жизнь или нет. Элэл поднял голову, хотел повернуться к ней, вспомнил, что и это ему не разрешено. — Как глиняный горшок вот, знаете? Постучишь по нему и опреде­ лишь, трещина есть или нет. У нянечки были голубые глаза, совсем уже светлые, она, не мигая, смотрела на него от двери и тихо объясняла. — У некоторых голос глухой, после душевной травмы особенно... Без энергии. Человек вроде всем интересуется, но уж только так. Знае­ те, без сил и без любопытства. Так только, дожить бы... У вас, я слышу, жизнь есть! Элэл улыбнулся ей. — По голосу слышу,— сказала нянечка и постучала по двери.— Нету трещины. — Спасибо,— сказал академик. Нянечка ушла. Он поудобнее устроил голову на подушке и закрыл глаза. Открыл глаза. Еще глянул на метки, на кресты у себя на груди. Первое соприкосновение со смертью было у него в детстве... Он бегал в школу в поселок; у него была обязанность — по утрам, перед школой, заходить к Путинцеву, будить его, это была главная обя­ занность и любимая. Однажды он постучал в окно, как обычно, а Пу- тинцев не отозвался, не зажег лампу, не помахал ему рукой; постучал еще — нет ответа... Он стал коленями на завалинку и заглянул в окно. При свете утренней луны он увидел Путинцева на стуле у рабочего сто­ ла, плечи скошены, голова опущена; он решил, что Путинцев уснул за своим рабочим столом... Взломали дверь... Мать Путинцева приехала к нему на Яконур из Швейцарии, везла ему юношебкие его рукописи; где-то, на какой-то из границ, рукописи пропали. Путинцев пережил мать на сорок дней. Похоронили их рядом; Путинцева несли по тропе, которую он проторил в снегу для матери. При утренней луне впервые познакомился Элэл со смертью... Отец Элэл поехал на Яконур студентом на практику, поехал — и остался там надолго; мама стала работать на Яконуре после универси­ тета; так они встретились. Родился Элэл. Потом уехали в Ленинград, началась война, отец посадил Элэл с мамой в поезд, они вернулись на Яконур: Мама болела, мальчиком занималась Косцова, метод у нее был свой, особенный: Косцова читала ему энциклопедию. У него остались детские воспоминания об отношениях, которые бы­ ли у отца с мамой. Он успел тогда понять: это были возвышенные отно­ шения. Теперь ему даже казалось временами, что они говорили друг др у гу «вы». Нет, они говорили «ты»; но были на «вы». Как бы ни складывалась жизнь, как бы ни оказывались они заняты. А они были люди занятые. И жизнь, бывало, складывалась по-разному. Да, он успел понять... Когда мама стала болеть, отец перешел на другую работу, чтобы ухаживать за ней. Мама быстро, невероятно быстро подурнела, постаре­ ла, за несколько месяцев она сделалась неузнаваемой, отец продолжал находить поводы дать ей знать, что она молода и красива. Иногда вдруг что-то вспоминалось... виделось Элэл снова... На Яконуре мама ему говорила: здесь мы с отцом нашли любовь. Она говорила: мы нашли здесь любовь к Яконуру и друг к другу, нашли счастье, и ты здесь родился; не забывай, что такое Яконур для всех нас, для нашей семьи, для нашего рода. Она повторяла это не раз.,. Он при- 3 Сибирские огни № 3