Сибирские Огни, 1978, № 3

30 Д, КОНСТАНТИНОВСКИЙ Герасим гладил ее волосы. Медленно вел по ним ладонью. Тепло головы. Тепло плеча. — Каждый день я себе говорю: деловая женщина, страшная жен­ щина... Не то ругаю себя, не то хвалю? Мне, конечно, очень приятно слышать: ах, Оленька, вы такая, вы молодец... ваш профессиональный уровень, ваши результаты, на вас надежды... Ну, конечно, приятно мне! Я люблю свою работу и без нее, наверное, была бы не та... Но слушаю и думаю: да что это вы говорите, разве вы не видите, разве не замеча­ ете, что мне этого так мало... Ее глаза — в темноте — рядом. — Со всех сторон, посмотри, столько разных обстоятельств, одно сильнее другого... И вот кому-то кажется, что ему нужна защита диссерт тации... атому — новый катер... третьему — еще что-нибудь такое... и люди тратят, тратят себя, а я смотрю на них и вижу, что на самом-то деле все хотят счастья, ищут счастья, только не понимают... Я вижу это во всех, в каждом встречном... чувствую это, принимаю своими антенна­ ми. И я знаю, что это главное. Женщине это лучше видно. Ты поверь мне... Твой девиз: Дело и Счастье. А девиз твоей женщины — Счастье и Дело... . Он погрузил пальцы в ее волосы, осторожно распутывал их. — Это такое удивление: ждешь, ждешь... потом человек, от которо­ го не ждешь ничего... и оказывается, что это он и есть. У меня ощущение, что самое главное наступило... то самое, что годами готовилось. Это ожидание счастья свело нас вместе... Все было еще только введение к главному... и вот главное свершилось... и теперь будет всегда... Герасим молчал, только распутывал потихоньку ее волосы, он знал,— отвечать ничего не надо, она сама чувствует, что происходит в нем, может, лучше, чем он, чувствует... Его женщина верила в счастье, во всемогущество и вездесущность счастья. И он с готовностью прини­ мал ее веру. Он увидел, что не весь, не полностью вмещался в свою работу. Это было, в общем, открытие. Дело, в которое он себя вкладывал, составля­ лось из усилий многих людей, и*оттого каждому из них являлось гораздо большим, чем любой человек в отдельности. Но теперь он увидел, что весь не входил в это дело, оно не могло вместить его полностью, каким бы огромным оно прежде или в будущем ни существовало. Оно не могло поглотить все, что было в нем, все, чем он был. Он увидел прошлое как часть пути, как дорогу, на которой он спе­ шил, искал, пытался расшифровывать свой путь; не хватало времени, себя не хватало; не хватало — как ни убеждали его внешние призна­ ки— уверенности, нужно ли ему то, что он находил, нужен ли этот бег, правильно ли он себя понял... Но сейчас у него было точное знание, что все, он пришел; на Яконуре он отыскал то, что ему нужно. Он понял это не по внешним признакам, а изнутри, по всему, что сделалось в нем; он чувствовал полноту этого своего состояния,— ничего не мог бы к нему прибавить. Потому он был рад своему обращению. Он находился нако­ нец у цели после долгой дороги. Значит, куда-то она все же вела! И вот он пришел. ...На рассвете они шагали к пристани, неторопливо шли по просеке, по черной полосе посреди нее; полоса то становилась шире, то сужалась, белый зимний покров был здесь разорван наскоро, неровно; они шли по земле, едва приоткрытой весной. У берега стала видна заря; багровый край солнца поднимался над горами. Вода была темно-синей в белых берегах, и в ней стояли сияю­ щие заледенелые камни. Знаешь, милый, один хороший человек написал, что женщина в Сибири так же скучна, как сибирская природа. Я хочу тебе доказать,