Сибирские Огни, 1978, № 3

ЯКОНУР 21 - а когда и до полночи ее ищи. Хозяйство. Картошку тоже всегда сами 1 садили. Только плохо картошка родится, раньше какая была хорошая, а в том году — ничего. Что-то с погодой случилось, говорят, климат ме­ няется. Да ведь тут все на камнях, на камнях. Удобрение надо. Ну, а удобрение какое? Все удобрение только от коровы. Вот корова есть, значит и назем тоже есть, и картошка тут как-никак да уродится. А коро­ ву держать сколько хлопот. Косить-то когда, только в выходные. И поко­ сы где дают, на склонах, далеко. Ну, когда успеет Иван косить, когда не успеет. Да на склонах на таких дают, что там, может, ничего не будет. Вот уж думали, чтоб корову продать. Так ведь все вместе,— и корова, ! и пркос, и картошка... Тетя Аня подышала в ладони, свежо было. Из дома шел на нее ! теплый дух от остывающей печи; ужин готов, Ивана Егорыча дожидает­ ся. В лицо тянуло влажной прохладой с Яконура, окно глядит прямо на воду. Двор выходит к берегу, и там, у мостков,— Иванова лодка. Я стою перед этим окном, распахнутым на Яконур, и смотрю. Жен- щина облокотилась на подоконник, легла на него грудью. Задумалась. Руки ее перед ее губами... Слева и справа обрамляют ее занавески, сни- зу — цветы, тесно поставленные ею. на подоконнике, сверху — сделанный мужем резной наличник. В сумерках угадываются ее плечи и там, даль- ше, в теплом пространстве,— налаженный, уютный, очень добрый дом. Весь в таких занавесках и в цветах. Я стою перед окном, смотрю, и мне ясно, как хорошо, как мирно и счастливо может быть в этот час на душе у людей, которые живут в доме с окнами на Яконур. Они уж давно тут... Сын еще совсем был маленький — муж под войну попал. Ну, а с войны вернулся, и дом вот поставили. Иногда ду- мала,— может, надо перебраться? Сестра вот младшая замуж вышла в город; и квартира у них, работает на комбинате, мотористкой. Ну при­ дет она утром на работу, запустит машин, сколько ей дано, и смотрит там за ними. А вечером как звонок, так домой идет. В магазине все за­ купит, что им надо. Еще и так, соления для себя сделает,— что на база­ ре есть, что сюда приедет наберет. Или вот еще знакомая одна, в учреж­ дении работает. Разошлись, ну и ничего, не тужит. Письма она отправляем Так там тоже, как законвертил, так и ладно, домой иди... Свежо очень. Рано, может, окна распечатала? Выпрямилась, затворила окно. Пошл.р по дому. Если б Федя цстался... Раньше-то все думали,— вот Федю выра­ стим... В школу он далеко ходил, в поселок. Хорошо учился. Правда, одно время так погуливать начал, курить. Придет домой, слышно, что курил,— тут ему по зубам. Бросил. Другое пошло: не буду больше учить­ ся и все, буду работать, как отец. Двойки стал приносить, думали его забрать из школы. Потом понял, что учиться надо. Выправился... В од­ ном все с ней спорил — молоко не пил. Красивый такой рос, и такой у него цвет лица был. Очень он раньше любил молоко, и вдруг наотрез. Учитель, говорит, по физкультуре сказал, поменьше жидкости. Да, ко­ нечно, не в учителе дело, просто его ребята в школе засмеяли за цвет лица. Вот он и решил взрослее как-то быть... И все рисовал. Из школы прибежит, уроки поскорее сделает и сидит рисует. Или на Яконур уйдет рисовать, в тайгу, на склон. Кругом вон на стенах все его. Потом, как Феде школу кончать, приходила Косцова из института, говорила с Ива­ ном и с ней, чтоб Феде дальше учиться. Теперь уж сын взрослый, худож­ ником, в городе живет, совсем отдельно... Столько она думала, может, надо было сделать, как он тогда хотел. Забрать из школы, пусть бы ра­ ботал с отцом. .На глазах был. А отслужил бы — обратно вернулся. Дом большой. И ей с Иваном по сыну не тосковать, да и он, наверно, счаст­ ливей был бы... Болит у нее за Федю, давно. Ведь как знала тогда, что надо сына послушать. Внуки б уже были...