Сибирские Огни, 1978, № 3

ЗИМНИЕ ЯБЛОКИ 107 робея, поглядывали на бесцветную Маргариту Степановну, а он встал, поднял нарзан и шарахнул по всем своей моряцкой веселостью. — Братцы. Да, что ж такое?! Мы на корабле или где? Приказы­ ваю — пить. Все пропьем, но флот не опозорим. Он был из воевавших моряков, бывший капитан первого ранга Па­ вел Иванович Белоусов. Маргарита его, наждавшаяся на берегу, гово­ рившая к слову и невпопад: «Мы молодожены. Наша серебряная свадь­ ба — это чуть больше года фактической семейной жизни», ревновала его двадцать четыре часа в сутки. Звонила в райком: — Любовь Андреевна! Вы будете у нас вечером? — Не буду. Еду в хозяйство. Маргарита от радости забывала о вежливости, не догадывалась вымолвить «как жаль». А она специально уезжала, когда,у Павла Ива­ новича праздновали день рождения или собирались гости по другому какому случаю. Не любила себя за столом в доме Белоусовых. Чужой дом, чужая жена Маргарита у такого своего, предназначенного только ей на этом свете человека. Он терпел ее любовь три года. А потом самым жестоким образом пресек. Она в тот день вернулась после отпуска с Балатона, пришла в райком, чувствуя, как хороша в новом платье, с ровным золотистым за­ гаром на руках и ногах, вошла к нему в кабинет и остановилась у две­ ри. Она чувствовала себя женщиной, впервые получившей право быть таковой. ' I — С возвращением,— сказал он сухо,— через два дня пленум, и без тебя мы его, чувствую, провалим. Если нет возражений, прямо с ходу включайся. Это было больней пощечины. — Я еще в отпуске. — Тогда зачем сюда пришла? — Соскучилась. Хотела вас увидеть. — Это дома. Звони Маргарите Степановне, вечером увидимся. Ей пришлось звонить Маргарите. Иначе осталась бы между ними ложь. Позвонила и сказала, что вернулась, что завтра выходит на ра­ боту, так как на носу пленум. — Вы будете у нас сегодня? — спросила Маргарита. — Собиралась. И Павел Иванович приглашал. Но не смогу. Коль­ ку жалко. Ходит за мной, как собачка: я в кухню — он за мной, я в са­ рай — и он по пятам. Соскучился. Колька перешел тогда в четвертый. Как летит время. Сегодня сын уже в десятом. * * * Колька подметал дорожку. Желтые и красные листья веером раз­ летались в разные стороны. Расклёшенные джинсы, свитерок, дурные родные вихры, из-за которых перед началом учебного года был скан­ дал. Так и не пошел в парикмахерскую, сам себе перед зеркалом под-1 корнал гриву. Сын был уже не мальчиком и еще не юношей, не парнем. Птенец-подлеток, крылья, ноги-— все, как у настоящей птицы, а лёту — метр, два и камнем вниз. Смутил ему душу Павел Иванович. Какой из него моряк. Море — это особая судьба. Море должно быть в генах, от родителей, от дедов./ В Колькиных генах нет океанов. Только речка Ле­ бедь могла в нем заговорить, перейдя по наследству от бабки и матери. Но далеко не уплывешь по Лебеди, низом, верхом, кругом, а все в сво­ ем районе. Она открыла калитку, вдохнула горьковатый запах осенней лист­ вы, увидела на крыльце ящик, поняла, что это за ящик, и нахмурилась.