Сибирские Огни, 1978, № 3

8 Д. КОНСТАНТИНОВСКИИ вала веником спину, а внизу, под осью стрелки (там прохладней!) ма­ лыш, повалившись на лавку, задирал ножки и бил себя веничком по пяткам. Саня вернулся с бутылкой- пива, светлая пена аккуратно выступила над горлышком; плеснул каплю на керамику. — Что это значит? — спросили с нижней скамейки.— Символика? Яконурский обычай? Если нет, срочно придумайте сами что-нибудь! Запах поджаренного ржаного хлеба, едва уловимый... — Божественно,— сказали снизу. Саня отхлебнул пива, передал бутылку Герасиму. Глоток; Герасим отдал бутылку соседу. — Сколько надо было пострадать! — вздохнул Саня.— Эксперимен­ ты, расчеты... Доклад писать... Идеи нужны... Потом здесь — выступай, других слушай, дискуссию выдержи... Столько мук примешь, пока до цели доберешься! Герасим смеялся со всеми. — Дрогнули! — скомандовал Саня. Они бежали по гулким мосткам, жаркие — сквозь неподвижный'хо­ лод весеннего вечера; босиком по доскам,— шлепанье ног, скрип дерева... Легко оттолкнувшись, Герасим распластал себя в воздухе и плавно вошел в воду. Обожгло. Ему показалось, вода вокруг зашипела. Выбросив руки вперед, пригнув к ним голову, он скользил в глуби­ не. Он улыбался. Я вижу, как плывет он в черноте вечерней воды, не двигаясь, влеко­ мый силой, с которой он оттолкнулся от мостков. Улыбается. Вижу, как вода обтекает его пальцы, встречая его. Потом она струится вдоль рук и прикасается к голове. Ему хорошо. Он был легко ранимым человеком и знал об этом, а перед здешней конференцией, в обшем-то не очень важной, волновался особенно,— при­ вез сюда первую свою работу после недавней защиты докторской и по­ нимал, что по ней будут гадать, как он, что он: каков теперь и что еще сможет. Он оказался очень чувствительным ко всему, что происходило в дискуссии и потом, в разговорах; его беспокоило отношение к нему до и после доклада. Герасим привык предъявлять к себе максимальные требования. Плюс полная концентрация на одной цели. Никогда он не делал ничего с ограничениями, во все вкладывал себя полностью и в любом случае ру ководствовался собственными требованиями к себе. Это создавало ему трудную внутреннюю жизнь, но было его силой. Он не хвалил себя, по тому что знал,— кроме этого, он был счастливчиком, ему везло, он был благополучен. Пока. Работа занимала его полностью; он был неутомим и любопытен, оттого, видно, и получалось так удачно, что работа составляла содержа ние его жизни и он забывал обо всем другом; и это тоже, он знал, очень большое везенье. Бывали, конечно, досады. Ему не всегда удавалось ладить с колле гами. Вопреки всеобщему заблуждению, среди них часто оказывались люди ограниченные, да и просто скучные. Случалось, разочаровывали не только люди, но и какие-то повороты в работе. Ну и что-то еще. Случа лось... Но все это в конечном счете принимало вид нестрашных издержек. Он еще чувствовал себя щенком, но понимал, что уже постепенно входит в круг людей, на которых всегда смотрел с воодушевлением. По нимал,— становится теперь одним из них. Не что-нибудь другое, а соб