Сибирские Огни, 1978, № 2

б у р е л о м н ы й к лю ч 7 Ткаченко, в лице у которого не было ни кровинки, мотнул головой, острый кадык на его тощей шее дернулся и быстро пополз вверх. — А ты, Ворон, за него не ручайся. У него‘тоже язык есть, пускай сам за себя скажет. — И скажет! —убежденно заверил Воронов.—Ткач, говори! — Я-., я обещаю...— тихо произнес Ткаченко. Минуту в комнате было тихо, потом опять все заговорили разом: — Правда, ребята, с кем не бывает? — Не война же. — Исправится. — Главное, вину осознал. — За одного битого двух небитых дают. Когда начали расходиться, Владимир придержал Воронова: — Ген, останься. Тот понимающе кивнул, глядя на понурого, отвернувшегося к окну Ткаченко. — Виктор,—тихо позвал Климов. — Чего? —не сразу отозвался тот. — Через неделю снова прыжки. Лицо Ткаченко побледнело. — Сумею ли? — неуверенно спросил он. — Ты хочешь стать летчиком? — Летчиком —да, но не парашютистом. — Чудак! — Воронов рывком сел на стул, как на коня.—Допустим, на борту пожар. Твои действия? А? Да немедля сигай, пока'-вместе с самолетом не взорвался! Так или не так? — Я прыгну,—с мрачной решимостью пообещал Ткаченко. — Мы взяли тебя на поруки — от нас тебе, Ткач, не отвертеться. С завтрашнего дня, нет, сегодня же после ужина начнем тренировки. После комсомольского собрания Воронов развил такую кипучую деятельность, что Климов только удивлялся. Еще до подъема, чуть свет, Генка был уже на ногах, будил Ткачен­ ко, а заодно и Климова. — Сони, пора на тренировку. Вставать не хотелось. Ткаченко что-то сердито бормотал, уцепив­ шись руками за край одеяла и натягивая его на голову, оголяя худые и длинные ноги, обильно покрытые рыжими волосами. Генка поначалу злился, а потом многозначительно предупредил: — Ну, Ткач, раз не понимаешь по-хорошему, то устрою тебе южный берег Крыма и фиолетовый оттенок жизни! Тренировка заключалась в том, что они все трое залезали на выш­ ку и поочередно прыгали оттуда на опилки, которыми была заполнена яма. — Ноги! Держи вместе ноги! А руки вверх-точно за лямки дер­ жишься! — командовал Воронов. Иногда они залезали на крышу трехэтажной казармы и подолгу смотрели оттуда на землю, привыкая к высоте. — Может, хватит, а? —не выдерживал Ткаченко. — Терпи, казак, атаманом будешь. Летчики говорят: сто посадок самолета посмотрел — все равно, что сам одну сделал. Наступил день очередных прыжков. У самого горизонта на фоне багрового во.сто.ка темнела рыхлая при­ чудливая туча. Она походила на огромную птицу, распластавшую над землей тяжелые провисшие крылья. Перед самолетом на брезенте стояли уложенные ранцы парашютов. — В такое утро одно удовольствие на куске тряпки поболтаться,— сказал кто-то из курсантов.