Сибирские Огни, 1978, № 2

82 ИВАН КРАСНОВ — К. «Личному счету» особых претензий не имею. С горчичной сойдет! Отложив мои листки, он обвел глазами политруков. Душа моя на­ пряглась. После разнбса, внезапно свалившегося на мою голову, я при­ готовился к встрече еще одного испытания —испытания завистью. Ду­ мал, что на фоне красивых, ярких образцов журналистского мастерства мои промахи будут выглядеть еще мрачнее. Но оказалось, что завидо­ вать некому. Мне стало жаль Рыбалкина. И еще подумалось: «Уж не нарочно ли политруки выставляют себя неспособными журналистами, чтобы уйти обратно в подразделения?» Не хочу утверждать, что дело обстояло именно так, но два политра­ ботника, не выдержавшие рыбалкинского экзамена, ушли в отдел кад­ ров штадива с веселыми и довольными лицами. Оставшиеся товарищи были зачислены в штат редакции. Так начался мой журналистский путь. Мог ли я в те дни предпо­ ложить, что уже никогда не вернусь на педагогическую Стезю, что га­ зетная моя служба растянется на три с лишним десятилетия? Но полу­ чилось именно так. И «повинен» в этом Тимофей Семенович. Может быть, у этого человека были какие-то недостатки. Но я их не замечал. Мне нравилось в нем буквально все: и знание своего дела, и безоглядная прямота, и умение самокритично взглянуть на себя со стороны, и склонность к юмору... Подкупала привычка редактора советоваться с подчиненными. На­ писав передовую статью, он подавал ее ответственному секретарю Са- дыку Байтурину или мне: — А ну-ка пробегите свежими глазами. Может быть, подправите что-нибудь? Рыбалкин писал без помарок, разборчивым и красивым почерком. Однажды я спросил его; — Неужели вы не делаете черновых набросков? — Делаю! —усмехнулся Рыбалкин.—Только не на бумаге, а в го­ лове. Все помарки и поправки — в голове. Пока не продумаю абзац от начала до конца, пока раз десять не переверну его в уме и не свяжу с предыдущим,— к бумаге не притрагиваюсь. Но, как ни странно, Рыбалкин никогда не возмущался, если ему по­ давали статью или заметку с аккуратными вычерками и вставками. — Каждый работает так, как умеет,—великодушно говорил он,— Я не против правки уже готового оригинала —лишь бы она не была в тягость наборщикам. Уважал он труд наборщиков. Когда требовалось внести изменения в набранное, становился похожим на провинившегося школьника. — Прошу прощения, товарищи! —обращался он к солдатам,— Прошу прощения, тут у меня несуразица объявилась. Надо ее — вон. Все шрифты Рыбалкин знал, как собственные пальцы. Знал, сколь­ ко времени потребуется на набор того или иного материала специалисту средней квалификации. Даже бывалому метранпажу Ивану Павловичу Агапову не удавалось переубедить редактора, если заходил спор о ка­ ких-либо полиграфических тонкостях. — Вы не забывайте,— с шутливой назидательностью предупреждал он подчиненных,— что я был и наборщиком, и верстальщиком. Стреля­ ный воробей — зерно с мякиной не спутаю. Аккуратность его работы над рукописями была как бы продолже­ нием подтянутости и изящества, с которыми капитан Рыбалкин носил военную форму. Ремень туго облегал ладную фигуру. Бриджи имели такой вид, будто они только что побывали под горячим утюгом. Чисто­ той мрамора светилось его лицо. Иногда Рыбалкин брился дважды в день.