Сибирские Огни, 1978, № 2

БУРЕЛОМНЫЙ КЛЮЧ 61 — Эту цель ты никогда не догонишь. Это звезда. . Так сорвался у Ткаченко его первый ночной перехват. Ведь он, дей­ ствительно, гонялся за звездой, приняв ее за светящееся реактивное сопло самолета. Виктор летел один, но в наушниках гермошлема то и дело слыша­ лись властные отрывистые команды с земли руководителя полетов и штурмана наведения, короткие ответы летчиков, шум и потрескивание эфира, и, может быть, поэтому он вовсе не ощущал чувства одиночества. Наоборот, он чувствовал себя будто дома в детской кроватке, где его качает, качает, качает мать. И голоса в эфире напоминали гостей в соседней комнате, под звуки которых он тихо засыпал. Его и сейчас тянуло ко сну —так убаюкивающе спокоен был полет. Но за бортом клокочут бешеные потоки морозного воздуха, и остроносый сверхзвуковой истребитель-перехватчик несется, как снаряд. Ткаченко обеспокоенно прислушался, обежав глазами приборную доску. На какое-то мгновение ему даже показалось, что заглох двига­ тель, но нет —шумит. Лишь в наушниках гермошлема странная тишина. — Кто меня слышит? —произнес он. Ответа нет. —1Я 420-й, кто меня слышит? —на'стойчиво повторил он. И снова молчание. Ясно: отказала радиосвязь. Ни команд, ни запросов, ни тех привычных звуков эфира, которые сопровождают пилота в любом полете. И сразу стало тоскливо и неуют­ но, а чернота за бортом сделалась угрюмой и пугающей. Даже звезды, недавние приятели, и те светили теперь иначе —мертвенно-холодным, отчужденным светом. — Сосна, Сосна, я 420-й, как слышите меня? Молчание. — Сосна, Сосна,—ответьте,—уныло повторял Ткаченко. Тишина. , «А может, я и не туда вовсе лечу? Может, я давно нахожусь над океаном?» Летчик знобко поежился. Холодный липкий пот скатывался по ще­ кам. И хотя стрелка радиокомпаса по-прежнему показывала направле­ ние на привод, он не доверял этой стрелке, ведь позывные приводной радиостанции не прослушивались. Ткаченко накренил машину в тщет­ ной попытке разглядеть внизу хотя бы один мало-мальски приметный огонек. \ Чернота. Временами Виктору казалось, что и не летит он вовсе, а висит на од­ ном месте, и шумит вовсе не двигатель, а у него в голове шумит, и стрел­ ки приборов дразнят его, прыгая в беспорядке. И это мучительное ожи­ дание исхода превратилось в настоявшую пытку. «Спокойнее, не надо паниковать. Сперва разберись во всем»,—-твер­ дил себе Ткаченко. Он вспомнил, что слева на борту есть сигнал «Бед­ ствие». Стоит его только включить, как на экранах наземного радиоло­ катора появится дополнительная отметка, по которой они, «наземники», будут знать местонахождение самолета и будут пытаться помочь летчи­ ку, терпящему бедствие, но ведь он, Ткаченко, все равно никого не услышит. Виктор вздрогнул. Он увидел такое, отчего весь похолодел. Внизу, как блесна на ладони, лежала звезда. Неужели он потерял пространст­ венную ориентировку? Неужели он летит вниз головой и даже не замеча­ ет этого? Худо! Надо срочно исправлять положение, иначе —беда. Он покрутил головой, встряхнулся весь, впился цепким взглядом в приборы. «Ничего не пойму! Вроде бы все в порядке...» А звезда лежала и крова-