Сибирские Огни, 1978, № 2

БУРЕЛОМНЫЙ КЛЮЧ 15 — Любуешься? — раздался над головой голос. Воронов вскочил. — А, это вы, товарищ лейтенант. — Сиди, сиди.— Ведерников придвинул стул, сел рядом. — Да вот, сувенирчик... — Сувенирчик, говоришь? А знаешь, за что он нашему генералу достался? — Понятия не имею. Наверное, за отличные показатели в учебно- боевой и политической подготовке. Инструктор снисходительно улыбнулся. Был он курчав и ясноглаз, в широких плечах угадывалась сдержанная сила, а голос по-мальчише­ ски звонкий, еще не обретший «командирской» твердости. — А ты не ленись, прочти гравировочку. Да вслух, чтобы все услы­ шали,—добавил Ведерников, заметив, что остальные курсанты с инте­ ресом окружили их. — «Лейтенанту Ефимову И. Н. за спасение командира на поле боя»,— прочел Воронов в наступившей тишине. — Понял? А ты — сувенирчик. За такой сувенирчик чуть головы не лишился наш Ефимов. — Расскажите, товарищ командир,— попросил Геннадий. Ведерников выжидающе помедлил, окинул взглядом лица курсан­ тов, по выражению их глаз понял, йто от него ждут увлекательного рас­ сказа. — Да вы, наверное, уже читали об этом, таких случаев на фронте сколько угодно было,— неуверенно произнес он и, точно решившись, махнул рукой.—Ладно, слушайте. В небе была настоящая сеча. Где чьи самолеты—»не разберешь. Стреляли, падали, горели. Загорелся са­ молет и ведущего. Он пошел на вынужденную, приземлился на пшенич­ ном поле. А на земле — тоже идет бой: пехота воюет. И вот уже к яст­ ребку бегут фрицы, летчик выхватил пистолет, приготовился отстрели­ ваться. И тогда Ефимов с ходу пошел на посадку, благо поле ровное было, остановился возле пылающего самолета, наполовину вылез из ка­ бины, машет своему командиру: «Быстрей сюда!» Тот подбежал, еле втиснулся в кабину, а немцы уже почти рядом: что-то орут, из автоматов поливают. Ефимов — по газам, и только его и видели! Когда сел уже на своем аэродроме, не может руки поднять. Оказалось, в плечо ранен, а сгоряча он даже не заметил, не до того было. Потом, говорят, уже в госпитале разыскал его Покрышкин и часы собственноручно ему вручил. Вот какие бывают сувенирчики! Ясно, Ворон? — Теперь-то ясно,— баском ответил Генка. Инструктор поднялся и вышел. За ним потянулись и курсанты. Оставшись один, Воронов размашисто написал на листе: «Здравствуйте! Я вас всех помню. За меня, если доведется, крас­ неть не будете. Генка Ворон». Он сложил вчетверо лист, всунул его в конверт, запечатал. Это было его первое в жизни письмо. 3 Над головой безраздельно хозяйничала голубизна. От горизонта до горизонта — ни облачка. Чистое, точно промытое небо гляделось в реч­ ку, и теплые лучи летнего солнца приятно грели спину. — Клим, повернись, а то сгоришь. Молчание. ,