Сибирские Огни, 1978, № 2

156 ЛЕОНИД РЕШЕТНИКОВ Герой размышляет о своей роли в жиз­ ни деревни, своем долге перед нею. Напомнили мне стебли-травы, Напомнил голубынь-цветок, Что я хотел ей громкой славы, Хотел. И сделал все, что смог. Слова кресалами кресаля. Высокий я возжег костер. Вроде быиупрекнуть себя не вчем. Но... Что ж горько так? И в этом трудном и горестном размыш­ лении герой приходит к истине, к которой и не мог не прийти человек, чья судьба никогда не рассматривалась им отдельно от судьбы народа. Не от письма ли С унылой жалобой сестер. Что жизнь в деревне стала плоше Что хлеб попрел. Раздельно скошен. Что в роковом ряду имен Их председатель Вновь смещен... И здесь он встречает сельскую женщийу Авдотью, в чертах которой, в помыслах и словах которой мы легко узнаем вырос­ шую за минувшие годы героиню поэмы «Марьевская летопись». Та же неподкупная и неизменчивая любовь к родной земле и забота о ней, то же уменье видеть за внешней оболочкой явления его глубинную суть, та же прямота и непримиримость в поступках и суждениях. Я тихо шел... На повороте Из придорожного леска — Авдотья, что ль?.. Ну да. Авдотья Гнала брыкастого телка. Лирический герой и Авдотья разговори­ лись. И разговор этот вышел не особенно веселым. Пропахшая солнцем, разогретой землей, разнотравьем да земляникой, которую она несла в горсти и которою угостила лириче­ ского героя, она была мила ему всем сво­ им обликом. Но то, что она рассказала ему о деревенской жизни, не могло обрадовать его. Душистая, меня лечила. С души моей снимала страх. Но все-таки она горчила Рассказом о простых делах... Авдотья, как и ее предшественница из «Марьевской летописи», прямо смотрит правде в глаза и выговаривает эту правду без обиняков, невзирая ни на ранги, ни на ступени, на которых находятся люди, реша­ ющие судьбу деревни. Кольнула областное око. Бросала и повыше взгляд — На тех, кто учит издалека Доить коров. Поить телят. В этой прямоте и бескопромиссности суждений она, как мы уже отметили, напо­ минает свою предшественницу Машу. Но с тех давних пор, когда проходила перед на­ ми Маша, утекло много воды. И жизнь изменилась, и героиня, прошедшая через эту жизнь и вынесшая ее на своих плечах, повзрослела. И поняла: в этой жизни и в этом мире и она что-нибудь да значит. И она—наряду с другими—несет за со­ стояние жизни на земле личную ответст­ венность. Лирический герой не мог не заметить, что, хваля жизнь и критикуя недостатки этой жизни, Авдотья говорит не как чело­ век сторонний, а «как вседержавная хозяй­ ка». Ибо она в жизни этой—действительно не свидетель, стоящий с краю, а ее участ­ ник, творец и хозяин. И лирический герой, чувствовавший до этого свою вину перед деревенской жиз­ нью потому только,'что считал себя едино­ лично и единственно ответственным за нее, убеждается в своей ошибке. И признает ее, находя в этом признании нескры.ваемое удовлетворение. А я-то думал. Как зазнайка, Что в чем-то виноватым был... Она судила, как хозяйка Своей земли. Своей судьбы. Он находит в признании своей ошибки удовлетворение потому, что признание это есть признание в своей собеседнице,, про­ стой деревенской женщине, ее силы, ума и чувства долга—гарантии изменения дел на земле к лучшему. Одновременно со стихотворением «Хо­ зяйка» поэт создает созвучное ему стихот­ ворение «Муза», где снова возвращается к кругу мыслей о земле и деревне, о рус­ ской женщине, а также о долге поэта пе­ ред этой женщиной. — За радость, что тебя не в меру К земле пригнет И горем тронет, Я дам тебе такую веру. Перед которой Горе дрогнет,— говорит «марьевская» Муза, обращаясь к поэту. И стихотворение завершается при­ мечательными словами поэта, прошедшего не одно десятилетие под путеводной звез­ дой этой Музы: Всё — было. С головой седою Играть ли в рифмы. Как в игрушки? Поэт не отвечает на этот вопрос. Но от­ вет на него мылегко можем найти в других его стихах. И все ж, не позабыв урока. Я шел, виновный до конца. Не в роли Юного пророка, А в д о л г е З р е л о г о б о й ц а . Такими строками заканчивается стихотво­ рение «Хозяйка»—строками, которые вполне могут служить ответом на постав