Сибирские Огни, 1978, № 2

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МАРЬЕВКУ 151 Словом, все говорило о быте, уже ус­ тоявшемся, определившемся не >на ходу и не на час, а с расчетом на долгое время... — Ну, а как тырешаешь этот самый воп­ рос «рабочего места»? Или нашел, что твое рабочее место—это Дом творчества Лит­ фонда?—спросил он меня не без лукав­ ства, впрочем, вполне для меня понятного, поскольку, как я знал, он и сам домов творчества не обегал, особенно зимой. Я рассказал, что задумал завести свой угол на родной мне Вятке, в Уржуме. — Это будет не дача, куда приезжают на сезон, чтобы подышать озоном и попить парного молочка. Но—дом, свой родной угол среди родных мне людей и мест, где бы я мог дышать не просто озоном, но воздухом родины, слышать родную, с дет­ ства близкую мне вятскую речь, жить забо­ тами и радостями тех людей, с кем входил в жизнь и чья жизнь до этих дней не без­ различна мне... — Да-а...—произнес Василий Дмитрие­ вич негромко и неторопливо, как бы вдруг уйдя в себя идумая о чем-то своем. А потом, вдруг живо обернувшись, спро­ сил: — А тебя не смущает, что этот угол бу­ дет находиться за тридевять земель, а точ­ нее сказать, за три тысячи километров от твоего теперешнего местожительства?.. И^когда я ответил, что нет, не смущает, он остановился, положил свою ладонь на мою руку и сказал негромко, ,опять-таки как бы про себя, но убежденно: — По-моему, это прекрасное решение!.. Да, прекрасное... Он был явно взволнован. Я не очень по­ нимал причину этой взволнованности, но видел, что это так. Я еще не знал тогда, да, видимо, не знали об этом и члены его семьи, что, все еще наезжая в Гаврилов хутор и продолжая делать все, что пола­ гается делать на земле, на 'которой ты жи­ вешь, поэт уже думал в те дни о другой земле, на которой полвека назад он родил­ ся и откуда уехал в город, но которая ни­ когда не была забыта им и которая с каж­ дым годом все более и более властно призывала его к себе,—о Марьевке, что возле станции. Яя, вСибири. * * * Василий Федоров родился в феврале 1918 года в городе Кемерово, в семье ра­ бочего. Однако ему, девятому ребенку в семье, не исполнилось и года, когда роди­ тели, чтобы перебедовать то голодное вре­ мя, решили переехать в деревню Марьев- ку, к родичам. Здесь-то и прошло детствои отрочество будущего поэта. И хотя впо- следствии, в военные и послевоенные годы, он сам был и рабочим, и помощником ма­ стера на одном из авиационных заводов Сибири, детские годы, проведенные в де­ ревне, 'прошли не бесследно. Более того, след этих лет, оставленный в жизни и твор­ честве поэта,—может быть, самый замет­ ный и решающий из всех, пролегших через его биографию. Конечно, Василия Федорова не назовешь «деревенским» поэтом. Как всякий настоя-' щий художник, он шире того, что принято обозначать словами «городской» или «де­ ревенский». Как всякий настоящий худож­ ник, он живет во времени и отражает в се­ бе все многообразие этого времени, все его наиболее существенные черты. Свидетельство тому—все его поэтиче­ ское творчество: от лирики, где есть место и селу, и городу, и войне, и миру, и злобе дня, и «вечному», до эпики с ее поэмами, о содержании и пафосе которых говорят уже сами их названия: «Марьевская летопись» и «Ленинский подарок», «Далекая» и «Про­ данная Венера», «Бетховен» и «Дуся Ког вальчук», «Аввакум» и «Седьмое небо». Эта широта обзора, как и стремление к углубленному осмыслению действительно­ сти, было присуще поэту с самого начала его работы. Ему не чужды исторические судьбы России, но он не отвращает своего взора и от лица сегодняшнего дня со все­ ми его задачами и докуками, радостями и печалями. Поэт и его лирический герой— не только свидетели, но и участники сози­ дания летящего дня. Более того, они— хозяева этого творения. И, как таковые, знают цену новому дню и мукам, в кото­ рых рождается этот день. Они знают це­ ну и хлебу, и металлу. Об этом и стихи поэта: У домен Есть свое отличие. Здесь выход чугуна Не зря Таинственностью и величием Подобен выходу царя. Это—из стихотворения «Его величество» в книге «Марьевские звезды», вышедшей в 1955 году. А еще в этой книге, являющейся одной из первых книг поэта, есть стихи «Трудовая книжка» и «Испытание», «Кор­ ни» и «Пересохли жаркие лучи...». Все они—о принадлежности лирического ге­ роя к людям созидательного производст­ венного труда, к «рабочей косточке». Кроме названных стихов, есть «Полынь- трава» и «Имя», «Древо жизни» и «Я не за­ видую орлам»—стихи, прямо обращенные к социальным темам. А еще есть стихи «Звезда» и «Еще недав­ но нам вдвоем...»—послания любимой с такими пронзительными строками: Но память прошлое хранит. Душа моя к тебе стремится... Так, вздрогнув. Все еще летит Убитая, в полете птица. Но там же есть и стихи, обращенные к теме, к которой поэт, если отвлечься на время от одной из первых его поэм^- «Марьевская летопись», давно не обращал­ ся. Я имею в виду тему родной земли. Здесь, после долгого перерыва, появились стихи о родине—как родной деревне—и о родном доме— как части родины. Стихи эти—«Гляжу я, глаз не отрывая...», «ВсПо