Сибирские Огни, 1978, № 2

Б А Г У Л Ь Н И К И З Но ты с какой-то болью детской упрямо шепчешь мне: «Не тронь!» Ты говоришь: «Куда мне деться!» В своем желании согреться, боюсь, ты залетишь в огонь. А как помочь тебе, не знаю. Мое тепло — всего лишь тишь. Ты — до тех пор, душа, больная, пока тепло свое хранишь, не отдаешь. Остыть боишься! И, стосковавшись по любви, куда, куда же ты стремишься! Советы примешь ли мои! 7 Ко мне ты забежала в институт. Я для тебя, совсем не по заданью, вдруг рисовать не скучный профиль стала, а улицу, деревья и траву... «Вам важно вовремя остановиться!» — сказал тогда учитель по рисунку. И я остановилась. И, послушно, помыла кисть и краски убрала. А на холсте деревья зеленели, белело облако и небо было синим, там было все красиво и понятно, там было все закончено и веско, и, главное, особенно приятно,— картина та на выставку пошла. Но как-то ты сказала: «Дай-ка, я!» И, глянув на учителя седого, на удивленье всем шальные краски смешала вдруг уверенной рукой. «Вам важно вовремя остановиться!» — проговорил учитель по рисунку. Но ты не то чтобы была упряма, а просто кисть не слушалась тебя. И продолжала малевать деревья, рубить мазки на облаке и небе, сгущала краски и вовсю грубила, лгала, дрожала, говорила правду, и всю свою работу погубила, и замолчала в ужасе сама. А на холсте деревья бушевали! Совсем невероятные деревья. 8 Сибирские огни № 2