Сибирские Огни, 1978, № 2

ЕЗДОВОЙ КАЛИСТРАТОВ ЮЗ неубранной, прршлогодней кукурузы. «Сколько добра пропадает, уму непостижимо»,—подумал Галкин. За три фронтовых года он наглядел­ ся на неубранные, иногда горящие поля, но каждый раз как бы заново испытывал горечь и сожаление. » Радужное настроение потускнело, как запотевшее зеркало. Давила и непривычная, какая-то замораживающая все окрест тишина: ритмич­ ное цоканье подков только подчеркивало ее. Такая тишина угнетает, как неизвестность. — Лежи, лежи,—заботливо сказал Галкин приподнявшейся было Эржике. Он стоял на коленях,-упираясь одной рукой в борт повозки, а другой придерживал повешенный на шею автомат, внимательно разглядывая серые джунгли кукурузы. Галкину казалось, что там кто-то есть. Захотелось перекинуться парой слов с Калистратовым. Ездовой больше не оборачивался: может быть, тоже прислушивался к тишине. Кукуруза начала редеть, потом исчезла. Дорога круто свернула вправо, и показались немногочисленные постройки фольварка. В центре белел, приятно отсвечивая окнами и черепичной крышей, жилой дом. Из печной трубы поднималась к бледно-голубому небу растянутая струя дыма. На душе стало даже как-то веселее, когда в поле зрения оказался горб вместительного винного подвала с кирпичной аркой, чем-то похо­ жей на триумфальную. От арки вправо и влево тянулся длинный высо­ кий вал кустов не то акации, не то сирени. Такой же вал чернел и по ту сторону дороги. «Белой акации гроздья душистые вновь аромата пол­ ны»,—;промурлыкал Галкин. Массивная дверь на фигурных кованых петлях была широко распах­ нута, гостеприимно приглашая в темное хмельное чрево. Возле двери ле­ жала на боку огромная, как теленок, лохматая собака. Плотно прижи­ маясь головой к земле, она вроде бы прислушивалась к чему-то и внима­ ния на прибывших не обратила. ' — Неактивный какой друг человека,—сказал Галкин.—Он, случай­ но, не употребляет спиртные напитки? —и щелкнул себя по горлу. — Гектор! Гектор! —закричала девушка. Собака молчала и не шевелилась, словно забыла свою кличку. Эр- жика выпрыгнула из остановившейся повозки, побежала к собаке, забав­ но откидывая в стороны ноги. — Может, правда, накирялась,—сказал с интересом Галкин. — Отнюдь, товарищ гвардии младший сержант. В этом отношении собаки гораздо благороднее многих людей. , „ Эржика присела на корточки, приподняла голову неподвижной соба­ ки и вдруг с визгом подскочила, как укушенная. Собачья голова глухо ударилась о мокрую землю. Эржика растерянно смотрела на свои ладони: они были в крови. Подбежал Галкин, носком сапога повернул голову со слипшейся окро­ вавленной шерстью и остекленевшими светло-коричневыми глазами. — У попа была собака, но он ее убил,—сказал ! алкин. Пристре­ лили совсем недавно. Дорвутся до бесплатного кирянства некоторые сла­ вяне и начинают куролесить. Стараясь не глядеть в глаза всхлипывающей девушки, он взял ее пуки в свои обтер полой шинели. Торопливо подсадил на повозку. _ И какому подлецу собака помешала, не понимаю. Морду за это набить. Трогай. Через несколько минут подъехали к дому. На крыльцо выскочила, словно ее подтолкнули, шустрая, хотя и скрюченная, старуха в безрукавке с облезлой меховой выпушкой. Это была бабка Эржики.