Сибирские Огни, 1978, № 1

84 ВЛАДИМИР КОЛЫХАЛОВ него так и сверкали масленым, ртутным блеском, были полны превос­ ходства и гордости. И тут же потухли, когда Сухоруков сказал: — Жерди — корысть небольшая. И мне от тебя их не надо! Долг вернешь — я пойду да куплю. Три дня даю сроку. Вынь и положь! Не положишь — свидетелей выставлю. Не в твоем положении сейчас тяж­ бу со мной вести. Чувствовалось, что дальше такой беседы Пшенкин не вынесет и что- 'нибудь с Панифатом сделает — плюнет в лицо, а то и укусит за ухо. Лучше было уйти... И Пшенкин встал. — Сиди, шельмец, еще поглагольствуем! — зашумел на него Сухо­ руков. — Наговорились... Пойду... Муторно... Брюхо бурлит. Дизентерий­ ный я! Понял? Опасный! Целый день, как с гуся... Не заразился бы ты... — От перепугу понос. Так и должно быть по нынешнему твоему положению. Ты всегда только видом брал, что никого не боишься! Нет. Страх в тебе вечно жил и живет! Выпей водки с солью сходи. От рас­ стройства желудка поможет... В ответ Автоном Панфилыч дико, как прежде, расхохотался. Колчан, сидевший у конуры, приложил уши и забрался вовнутрь своего обжитого жилища... 12 Однажды Туся запропала на целый день, и Карамышев запечалил­ ся. А спросить у хозяев, куда подевалась их дочь, не решался: и так ко­ со смотрят, особенно Фелисата Григорьевна. Возвращается ли он с Ту- сей с прогулки, сидит ли в саду на скамейке и тихо беседует с ней, Фе­ лисата Григорьевна, заприметив их, соберет губы в оборку и громко, с внушением, прокашляется... Туся вернулась к вечеру и сама постучала во флигель. — Как хорошо, что вы здесь! ^сказала она с порога.— Вы меня потеряли? — Опять в городе у подруги были? — обрадовался ее приходу Ка­ рамышев. — Была у нее... — И на почту заглядывали — нет ли письма вам от Соснина на «до востребования!» — Угадали... — Запросто— по печальному выражению ваших глаз! Только не понимаю, как можно ждать писем от человека, с которым так долго не виделись и которому, впрочем, не пишете? Туся присела на поданный стул. — Я писала, но ни строки не отправила. Рвала и сжигала... Бра­ лась писать дневники, мысленно в них обращалась к Сергею Александ­ ровичу, называла его «светлый мой князь» и... тоже все уничтожила... вместе с тетрадкой стихотворений. Помните, я говорила вам как-то? А письма мои и дневнички могли пригодиться писателю Карамышеву... Вас занимает моя биография? Или я возомнила? — Будем считать — занимает! — с веселой легкостью отвечал ей Олег Петрович. — Конечно! Столько терпения и времени на бедняжку убили! Вы­ хаживать да выслушивать вместо того, чтобы книгу писать... Карамышев склонил голову на руку и задумался. У него был огор­ ченный вид.