Сибирские Огни, 1978, № 1

СВЕРЧОК 79 торых потом, в поте лида стараясь, и можно создать нечто неповтори­ мое, ценное... Веселая Нюрга стоит на горе лицом к многоводью великой реки, а на задах, за селом, огороды, поля — до самой тайги равнина. Ничего уж теперь не осталось от Нюрги, и Соснин, в тоскливой задумчивости, приходит сюда стрелять уток. На лывы, в канавы, в ямки садились не только чирки, но и шилохвость, кряква. Вот и они, краснолапые, приз­ нали место пропащим и диким! А Соснин, упрямец, не признавал ни­ как! Со светлой печалью оглядывал он переулки и улицы детства, без­ людные пашни и мшистые крыши еще кое-где уцелевших изб. И не так он жалел эти избы, как жаль ему было до содрогания души черное за­ пустение полей и одичавший колхозный сад. Неужели никто никогда здесь не поселится вновь, не вернется, что­ бы вспахать пустыри и засеять их злаками? Неужели всем этим полям суждено дичать и дичать год от года, зарастая татарником, чернобыль­ ником да полевой рябинкой? А как тут шумела когда-то пшеница, клонились овсы с серебряным шелестом и как широко по нагорью озерами разливались цветущие льны! Поля притаились. Они не мертвы. Если прислушаться, то можно услышать, поймать их долгое, терпеливое ожидание. А ждут они песни пахаря... И дождутся. Должны! Ибо много таких запустелых полей на нашей земле. И мучает, точит совесть перед памятью тех, кто века и века, в голоде, холоде, в тяжких мучениях отнимал эту землю-кормилицу у не­ уступчивой, страшной тайги... * * * За все свои дни неторопливого путешествия Соснин и Туся, минуя места захолустные, попадали в иные — самые жаркие, полные жизни, работы, страстей. Забирались они к лесорубам, на буровые, облетали на вертолете пылающий факелами Самотлор. Потом с облегченной ду­ шой, выходили из царства болот на светлые плёсы Оби, где не было гнуса, дурных испарений. Здесь во всю неохватную ширь разгуливал ветер, вздыбливая волны, шумел по лугам выспевающим разнотравьем. Косари уже начинали по чистым обсохшим местам выпластывать туч­ ный вязиль, заселяя равнину стогами. Рыбаки перебрались на стреже- вые пески, где им предстояло прожить все лето до осени. Куда бы ни обратил внимательный взор, повсюду был виден труд, наполняющий жизнь содержанием и смыслом... Соснин времени зря не терял. Он встречался, сходился с множест­ вом разных людей, делал наброски, этюды. И прежде бывал тут часто. Его узнавали и, когда Соснин просил, охотно позировали. В работе, в исканиях Сергей Александрович был неумолим и мог целыми днями не расставаться с этюдником. Тусе не только не было скучно в такие часы, но она бы себя посчи­ тала обиженной, если бы ей запретили сидеть в стороне незаметно. Си­ деть и с жадностью наблюдать!.. Время длится, он весь в порыве', и Туся, следя за его выражением лица, за прищуренным, цепким взглядом, тоже взволнована, тоже полна напряжения. Соснин не замечает ее, он занят своим, и Туся не сердится. Сергей Александрович занят! Желание у Туей одно — не помешать, не спугнуть... Но вот он отвлекся, заметил ее как бы вдруг, невзначай, и прежнее все, волевое исчезло с лица его: губы сухие разжались, мускулы щек