Сибирские Огни, 1978, № 1

ВЛАДИМИР КОЛЫХАЛОВ «Тобольск» удалялся, а молодой черноусый штурман, склонившие картинно на поручни, с незатухающей завистью смотрел на сошедшу; на берег пару. «Друг мой, за борт не свались!» — подкольнул его с мостика напита; Нырков, знавший за штурманом устойчивую привычку постоянно искат. склонности женщин. Штурман выпрямился, поправил фуражку, погладил налево, напра во щетинку усов и тотчас ушел. От вахты штурман был свободен... 10 В высокие паводки Обь подступала к домику Соснина в Нюрге по; самые окна, и он причаливал лодку прямо к крыльцу. Без лодки и шаг не может нарымец шагнуть в талое время года. Чем не конь под седлом Только есть-пить не просит. Смоли дй подкрашивай... Вольный, мутный разлив приносил сюда, под крутой берег, Шально) простор и особенный запах лугов — корья старых, трухлявых ветел, из мочаленной мокрой травы, застойного ила и чего-то еще — сырого, ни зинного. Запах этот пленил, будоражил, с ним приходило душе и земл; обновление... Половодье захватывало и маленький'огород за сараем, где Серге; Александрович выращивал зелень и картошку. Все было свое и под бо .ком, отйадала нужда отвлекаться, возить из деревни. Но годами вода за стаивалась, и тогда огород пустовал, зарастая к закату лета бурьяно; такой густоты и мощи, что одолеть его можно было лишь острой косой В разлив соснинский огород привлекал всякую рыбу. Сюда заплы вала и хитрая стерлядь, а простоватые щуки, язи — эти шутя попадал; в фитиль или сеть, поставленные где-нибудь на задах двора. Без рыбь Соснин не жил, но ловил ее столько, сколько было необходимо ему одно му да двум дворнягам — Чернушке и Рыче. , В нормальный паводковый год вода отступала в межень, и тогд; одинокий дом, обнесенный заплотом из старых обветренных плах, окру женный с трех сторон черемуховой зарослью, красиво был виден палубы проходящих судов, вызывая у капитанов искушение пристат; хоть на час к живописному берегу. А нюргинский берег действительно здесь создавал картину строго; нетронутости.^Где-то, отсюда на север, на месте болот громоздили много этажье зданий, добывали и перекачивали нефть... Нюрга же вот, все жи вописное левобережное крутоярье, оставалась и малолюдной, и тихой где лес в безветрие первозданно и сладко дремал, а в бурю шумел сво бодно, без скорбного ропота. Горы бросали тут сочные, сложные тени солнце высвечивало охристую осыпь яров, на которых, в пленительно! высоте, темнели пихтовники и нежно сквозили березняки. Уголок это: словно и был сотворен для неторопливых раздумий, трудов. Суета не пристала художнику! Испокон веку водится так. И вряд л( когда изживется. И Соснин тоже, с отрадою и надеждой, спешил каждый год к мило му берегу своему. По каким бы дорогам и сколько бы долго ни странст вовал, какими бы яркими впечатлениями ни насыщалась душа его, : сердце все обращалось, тянулось сюда, в мягкую, полную тишину. Н; в далеком краю, ни в диковинных землях, ни в городской мастерской а именно здесь лучше всего усваивались накопленные материалы, ут рясались задуманные сюжеты. Как шелуха на ветру, прочь отлетало вс: малозначное, мнимое, а рука осязала лишь те золотые крупицы, из ко