Сибирские Огни, 1978, № 1

СВЕРЧОК 77 «К нефтяникам замысел тянет. В устье Пасола высадишь нас...» «Так ты не один? Проговорился, каналья! Двое вас, трое? Или та- баром целым, артелью туда собрались?» «С девушкой еду... С молоденькой. И она не художница, не натур­ щица. Студентка литературного факультета. Тусей зовут!» Соснин прямо смотрел в глаза капитану, и в мягком его, чуть иро­ ническом взгляде можно было прочесть: «Удивляйся, старик, но судить не суди. Тому, значит, так быть должно!» «Ну то-то щ, дружок! — привскакивая, взрывно обрадовался Саве­ лий Савельич, будто только того и ждал от приятеля.— Хо'ть Нырков твой и прост, как ворона, но хитер, как бес! Духи-то я сразу унюхал. И вид твой тебя выдавал... Ты прости мою стариковскую въедливость... Все же, наверно, натурщицу взял?» «Савелий Савельич! Я натурщиц своих с собой не вожу. Я их пишу в мастерской. Пишу с почтением и трепетом. И ни один посторонний глаз не видит этого таинства». «А кто-то из ваших тут возит на катерке белогрудую... В ту навига­ цию, что ли, вбегает ко мне помощник механика, лицо возбужденное, бинокль подает, просит выйти и посмотреть на пески. Что такое, я его спрашиваю. А он смеется, трясет головой, глаза жаром горят... Китель надел, выхожу. Приставил бинокль — вглядываюсь... Стоит катеришка на дальнем песке, приткнулся к ярку... Дальше веду окуляры... Ага! На высоком барханчике, посередке песчаного острова, лежит в соблазни­ тельной позе девица. Ну, ничего нет на ней — до ниточки все поснимала!.. Я бинокль оторвал от глаз и снова приставил. Вижу: бородатый, лохма­ тый мужчина рисует ее на картинку... Отдал я бинокль, покашлял со­ лидно, а помощник механика, молодой парень, несусветные рожи корчит, за бока, за живот хватается. Тут я ему объяснил, что это художник рабо­ тает, жрец искусства, что ему так положено, что он таким образом по­ стигает тайны и линии женского тела... Понял теперь, говорю? Помощ­ ник механика сделал под козырек. «Так точно, товарищ капитан! Все понял! Художник на лоне природы постигает в открытую тайны женско­ го тела!» Прогнал остряка: «Ступай на вахту! Тоже мне юморист, Зо­ щенко!» А тот художник с натурщицей — вот они уж, на левом траверзе. И всем хорошо все стало видно. Пассажиров повысыпало, сгрудились на один борт, судно крениться стало. Штурвальный, смотрю, того и гляди собьется с курса... Кричат с парохода, машут, свистят... А белогрудая ле­ жит себе преспокойненько на барханчике, в знойном солнышке вся, и пароходу то ручкой махнет, то ножку подымет, как балерина... При­ шлось мне к штурвалу стать самому, а то бы точно где-нибудь сели на мель или бортом воды черпнули... Вот как было однажды с натур- щицей-то!» «Это Гарий Забавное.— Соснин погладил колени, поднялся.— Есть у него катерок. Есть и такая натурщица... Ну, спасибо за все! За бесе­ ду— особое. Я пошагал...» «Подожди. Задержу на минутку еще. Утоли любопытство: с семьей разошелся? Помню буйства твоей Афродиты, когда ты в Нюргу ее возил...» «Не вспоминай.— Сергей Александрович выставил перед ним огра­ дительно руки.— Не развелся еще, но почти... Может, я с головой нынче в самый омут кидаюсь, а ни страха в душе, ни раскаяния нет. Кидаюсь с надеждой, что выплыву!.. Работы хочу, понимания и временами покоя...» Через два дня Соснин и Туся высадились на берегу Пасола, когда-то безвестной, а теперь широко знаменитой протоки, где, в стороне от Оби, в густоте молодого кедрового бора, тогда вовсю уже строился, рос но­ вый город...