Сибирские Огни, 1978, № 1

66 ВЛАДИМИР КОЛЫХАЛОВ Сергей Александрович стал нащупывать выключатель от себя справа. «Подождите, не надо света...» Но свет вспыхнул, больно ударил ее по глазам. Она зажмурилась и протянула руки. «Поцелуйте меня... Сергей Александрович,— проговорила она, за­ дыхаясь.— Ведь вы тоже... хотите и ждете этого!» Она ожидала порыва, такой же ответной страсти, но он отступил от нее, замер скованно, напряженно. Лицо девушки перед ним расплыва­ лось, обволакивалось густой, влажной мутностью. Ее полузакрытые ве­ ки стали дрожать, ждущие поцелуя губы нервно сомкнулись, и наступил такой миг в ее пораженном и взбудораженном состоянии, когда она уж готова была лишиться чувств... И Туся упала бы, не подхвати ее Соснин на руки. Легко он поднял девушку и положил на подушки дивана. «Я налью вам сейчас вина»,— сказал он ровным, успокоительным голосом. «Не оставляйте меня одну...» Он молчал. Вино толчками выплескивалось в граненый стакан и алело... 8 Не без натуги Фелисата Григорьевна втолкала Автонома Панфи- лыча в спальную комнату и, повергнув его на кровать, склонилась над ним взъерошенной хищной птицей. Тяжело переводила она свое сбив­ чивое и без того дыхание и смотрела на мужа лютыми, остановившими­ ся глазами. Пшенкин безропотно покорился, точно трусливый и виноватый ре­ бенок перед лицом растерянной матери. — Не смей у меня,больше к мальчишке и пальцем притрагивать­ ся !— возвысила она голос.— Ты слышишь? До беды не дошло, так, час неровен, дойдет! И чего это ты взялся стараться себя нагишом перед людьми выставлять? Хватит уж, выставились! И пошто у нас с тобой ста­ ло выходить все навыворот? Что прежде-то крепко лежало в горсти, те­ перь вон выскальзывает, просыпается. Недопустимо, негоже... Автоном Панфилыч скрипнул зубами на эти слова, ртом похватал воздух. Ему было не по себе и от правды сказанного Фелисатой Григорь­ евной, и от физического недомогания. Фелисата Григорьевна выпрямилась, черты лица ее приняли озабо­ ченность, боязливость. — Худо тебе, Панфилыч? — заговорила она другим уже, ласковым голосом.— Вижу, как ты нынче маешься. Побудь-ка, я квасу со льдом принесу... Он привалился спиной к ковру, закрывавшему собой всю стену. Гла­ за его запали, сомкнулись веки, будто в лицо бил ослепительный свет. Голова стала клониться, сползать по ковру. Но он оттолкнулся от стен­ ки, собрав в себе силы, и обхватил, сжал виски растопыренными пятер­ нями... Стучала, вспучивалась в жилах под пальцами отравленная, хмельная кровь, во всей голове гудело, как будто под череп набились — роятся и ползают — мухи. Боль была адская, рассудок мутился... Но тут вернулась жена с полным ковшом студеного квасу. Руки ее дрожали, мелкие льдинки тоненько звенькали о края. — Панфилыч, глони... Пшенкин мотал головой, продолжая сжимать виски растопыренны­ ми пятернями. От напряжения ногти его посинели...